– Трескучие больно. – сомневался Арсений Петрович. – И колбаса эта. Что она изменит? Зачем?
115 ТРО привезла десяток коробок с колбасой «Антімосковьска». Раздавали прямо с борта давно не видевшим такого счастья бойцам 2-й роты.
– А что колбаса? – спросил Бусик. – Она в любом виде хороша. Разве нет?
– Может быть. Может быть. – не согласился, но настаивать не стал Арсений Петрович. Но «Антімосковьску» есть не стал. Он к колбасе в любом виде относился равнодушно. А здесь и вовсе внутри своей души, взбодренной советским средне-специальным образованием, чувствовал некий стилистический и эстетический перебор. Такой же как эти невыносимые мертвоголовые шевроны. У хлопцев с Тернополя их было особенно много. У некоторых сразу несколько штук. « Все же кто-то из нас не украинец» – думал Арсений Петрович, пока набивал патронами ленту своего ПКМ. – « Не может быть, чтобы так все совпало». Налет начался сразу же после ветреного и холодного до рези в глазах заката. Арсений Петрович привычно и умело сполз по стенке окопа. Сел на вторую запасную каску СШ-68. Он носил ее на своем дембельском ремне вместе с железной фляжкой. Арсений Петрович по-быстрому слазил за пазуху. На обратной стороне календарика с видами рождественского Киева жена приклеила бумажку с написанной от руки молитвой. Никогда Арсений Петрович особо не верил и до сих пор сомневался. Но вот в этой вот бумажке что-то определенно было. Живой Арсений Петрович тому живое свидетельство. Сегодня насыпали особенно отчаянно. 152-м коронным. От него полувековые деревья превращались в брызги. Взрывы дырявили жирную и нежную землю. Арсений Петрович вздрагивал вместе с землей и небом. А потом наступил Град. Красно-желтые когти разорвали черничную ночь в клочья. Закапал, пролился густой, дымящийся и кровавый сок. Совсем рядом, поверх разрывов, Арсений Петрович услышал заполошный и больной крик. Он прищурился и ничего не увидел, кроме не ясных оттенков дрожащей и ревущей взрывами ночи. Арсений Петрович упал на корточки и пополз на крик.
– Что? Говори, парень! Зацепило?
– Нога. Ой, мамо! – молодой теробороновец лежал на боку, но пытался ползти вперед, не ведомо куда, цепляясь длинными и бесполезными руками за не ласковую и ставшую чужой землю.
– Сейчас, сейчас, малюк. – У Арсения Петровича была отличная британская аптечка. Плюс русский артиллерийский бог помог. От реактивных Градов запылала лесопосадка и в жарких и ярких отсветах Арсений Петрович отчетливо видел бедро вспоротое осколком. Он сделал раненому обезболивающий укол и перебинтовал наскоро рану.
