Конечно, многие маги с такими же повреждениями, как у меня, не поставили бы подобное времяпрепровождение в приоритет над восстановлением. Но мне не требовалось управлять маной, так что магические каналы и астральное тело никак не перетруждались, а физическое было закалено, да и частично меня подлатал Людвиг.
Поэтому, спустя несколько часов я не сожалел, что поддержал порыв девушки. Смотря на спящую в моих объятиях Аню, я размышлял, в какой момент времени она стала для меня настолько важным человеком, но так и не мог дать точного ответа.
Впрочем, сожалел ли я об этом? Нет, подобные мысли больше можно было отнести к лёгкой прокрастинации, ведь мне требовалось заняться своим здоровьем, да и ситуация в мире не располагала к столь приятному времяпрепровождению.
Аккуратно покину кровать и одевшись, я вышел в коридор, но разумеется никого не увидел, после чего открыл портал и перешёл в госпиталь.
На этот раз мне удалось самостоятельно найти Людвига. Железноликий старик чётко ощущался за тонкой перегородкой и прямо сейчас оказывал кому-то помощь.
Дополнительным результатом активированного мной сканирующего заклинания, стало нахождение двух очень знакомых аур, а именно моих номинальных телохранителей.
Как-то последнее время, я не сильно интересовался их судьбой, а когда искал Аню, то даже мысль о них не посетила мой разум, хотя они должны были заниматься защитой девушки.
Возможно это было связано с тем, что уже достаточно продолжительное время их помощь не является чем-то ценным, незаменимым. А может быть потому, что мне необходимо им сообщить о смерти их старших коллег или точнее сказать наставников.
При этом я не могу не упомянуть, что Лорен и Арог пожертвовали, как жизнью, так и душой ради лично меня, а Арима ради моих людей.
Пусть как Вар, так и Лара, практически всегда были безэмоциональны, но это не означает, что смерть наставников будет им безразлична. Хотя возможно я себя накручиваю, просто когда-то, ещё в самом начале войны с Георгом, я очень сильно не любил сообщать родственникам о смерти их детей, братьев, отцов, любимых.
И тот факт, что они не могли меня ни в чём обвинить, даже если хотели, не уменьшал удара по мне, ведь мне хватало посмотреть в наполненные гневом глаза убитых горем людей, чтобы понять, как сильно они ненавидят, но не того, кто убил их любимого, а меня.
Конечно, со временем потерь стало больше и сообщать о подобном перестали, да и я зачерствел. Но в этом мире, после слияния с личностью являющейся более молодым моим воплощением, эта проблема проявилась вновь.
