Им оказалась ваза, которая последние полгода ему не нравилась, но так как являлась подарком его любимой дочери, он не решался последовать предчувствию и выкинуть этот предмет интерьера, похоже зря. Теперь судьба вазы была предрешена.
Тем не менее, это не означало, что он не выслушает связавшегося с ним человека.
— Говори.
— Связь со всеми агентами в Люнес невозможна, по всей границе возник барьер, который не пропускает внутрь ни энергии, ни материи. С другими странами аналогичная ситуация. Также от этого пострадали некоторые наши, — когда человек из Организации использовал формулировку «наши», это всегда коробило Дангола и он точно знал, что подобные ощущения испытывали все его предшественники, — приграничные регионы, в частности три аристократа потеряли свои родовые гнёзда…
Доклад продолжался, пусть не очень долго, но это позволило понять, что ситуация требует поднятия Чёрного Знамени.
После того, как человек рассказал всё, что хотел и прервал связь, Дагол одной мыслью уничтожил раздражающую его вазу и направился в канцелярию.
Пусть он и правитель страны, но времена сейчас были не сравнить с прошлым и даже ему приходилось страдать от бумажной волокиты.
Впрочем, скоро это изменится, ведь после поднятия Чёрного Знамени, все внутренние конфликты сразу же прекратятся, невзирая на то в какой они сейчас стадии и все аристократы будут обязаны выполнять приказы правителя.
Но если ситуация окажется не критичной и поднятие древнего символа посчитают ошибкой правителя, его ждёт как минимум свержение, но такова доля Дагола, правителя одноимённой страны.
Думать о том, что он так поступает только из-за того, что в Люнес застрял его племянник, Дагол категорически отказывался.
На миг я застыл, оценивая состояние Антона и удивляясь его поведению. Не таким я его помнил и видеть подобное изменение было неприятно.
Выкрикнув последний раз «проиграли», глава рода Гофман ударил рукой по подлокотнику кресла и тот факт, что мебель выдержала подобные издевательства, явно говорил насколько мужчина ослаб.
Не сдвинувшись с места, я спросил его.
— Ты сдался?
Ответа не последовало, он лишь крепче стиснул челюсть. Возможно Антон готовил ответ, но я не мог вечно его ждать, поэтому продолжил.
— Почему Людвиг не с тобой? Раз ты ещё жив, значит тебя можно спасти.
На этот раз мужчина всё же взял себя в руки и смотря мне в глаза, он ответил.
— Это мой приказ, — он опустил взгляд и понизив голос на тон, продолжил. — От меня не будет никакого толку, а в госпитале есть те, кто ещё сможет биться, если им оказать помощь.
