— Доброй ночи! — вежливо склонил я голову. Мишель, сидящая во главе стола, кивнула на другой его конец.
— Ты хотел поговорить?
Я кивнул. Сел. Выдержал паузу.
— Почему вы не ввели мораторий? — решил начать я со «свойской» претензии. А что, обстановка душевная, располагает…
Брови всех присутствующих удивленно взметнулись вверх — не ожидали такой наглости. Однако я был не тем человеком, которого они могли просто так послать куда подальше. Я — ИХ проект, и все прекрасно это понимали.
— Зачем? — усмехнулась Мишель, моя теоретически любовница, принимая правила игры. — Смысл? Ну, введем. Повесим большой дамоклов меч, и над ними, и над тобой. Проблема же этим не решится.
— Но проблема…
— Хуан, — вежливо, но жестко отрезала сеньора Гарсия. — Они напали на тебя, и более того, напали на твою знакомую Афину, полноправную представительницу этого заведения. Которая выжила только благодаря случайности. Если мы простим, спустим это, создадим нехороший прецедент. Мы и так поступаем с ее взводом не очень порядочно, не стоит нагнетать атмосферу. А потом и другие недовольные подтянутся.
— То есть, они будут расстреляны в любом случае, — констатировал я. Она кивнула.
— Так надо. А все твои изыскания по их спасению, во-первых, глупы, во-вторых, непонятны.
— Это чувство вины, — покровительственно улыбнулась ее высочество. От нее веяло добродушием — было видно, приняли сеньоры по чашечке не только чая. Однако, «не чая» совсем чуть-чуть, лишь ослабить напряжение после такого эмоционального мероприятия, как прошедший трибунал. — Косвенно он считает себя причастным, их «слили» для его тестирования. Вот и нервничает.
Сеньорины повесили на лица улыбки разной степени ироничности. К горлу подступил ком.
— Хуан, — вздохнув, начала увещёвать Сирена, — ты не прав. Мы использовали лишь их слабости, недостатки. Которые при работе и статусе хранителя недопустимы. Понимаешь? — Я отрицательно покачал головой. — Не важно, кто они, не важно, что сделали мы, важно, как они в итоге себя повели. А повели недопустимым образом. И ты здесь совершенно ни при чем.
— С ними можно было работать, — продолжил гнуть я свою линию. — Изначально, подтягивая к вашим требованиям, а не толкая к проступку. Здесь же столько психологов!..
— А зачем? — вновь улыбнулась сеньора Гарсия. — Смысл? А как же естественный отбор? Как же показательные выступления для остальных? Где тогда возьмем наглядный пример для молодежи?
Mierda! Нашел с кем о гуманизме говорить! Я уткнулся в столешницу.
