— Почему ты скомандовал оставить в живых того, который тебя тащил? — подала голос Катюша, но удивление в нем было показное.
— Он дал мне… Закончить. Он неплохой человек, — ответил я, вытаскивая из уже расстегнутой кобуры пистолет. Двадцатишестизарядный «Armado»? Неплохо.
— Но работает этот «хороший человек» на подонка, — возразила она.
— Это вопрос глубокой философии, тебе не кажется? — Я усмехнулся. — И твоя точка зрения не есть абсолютная истина. Как и моя. Я попросил оставить — дальше решайте сами.
— Вопросов нет, он будет жить, — она усмехнулась в ответ. — Ты прав, философские споры нам ни к чему: сказал и сказал, это не принципиально.
Ну, хоть здесь мое мнение что-то значит! Я облегченно вздохнул и направился к дальнему броневику, ставшему убежищем, а заодно и ловушкой команданте Торетто, одного из известных наркобаронов Альфы.
— Выходи, Торетто! — произнес я, храбрясь от предстоящего. — Тогда умрешь быстро.
Ответом мне стала тирада на непереводимом испанском и выстрел из точно такого же пистолета, как у меня в руке. Выстрел в «молоко», воздух — он прекрасно понимал, что из рельсовой снайперки ему отстрелят руку, если попытается её высунуть. Я же в уме подсознательно произнес: «Один, осталось двадцать пять… Если нет запасной обоймы».
— Ты, сукин сын! На кого ты работаешь? — раздалось с той стороны машины.
Естественно, отвечать в мои планы не входило. Итак, он вооружен. И очень опасен, потому, как обложен. Ему нужно тянуть время, которое работает на него, так как визит гвардии в наши планы не входит. И выкурить его из укрытия будет делом непростым. Но не невозможным.
— Что задумал? Что будешь делать дальше? — усмехнулась наблюдающая из машины за операцией Катарина.
— Если попробует высунуть руку, чтоб выстрелить — отстрелите ему ее! — произнес я в сердцах, пригнулся и покрался в обход машины со стороны ближней к подъезду стены. Со стороны боковой стены позиция для меня была выгоднеё, но там я мог стать мишенью того типа, что спрятался в подъезде, если держащая его под прицелом «виолончелистка» вдруг проморгает.
— Хуан, три минуты! — произнесла вдруг Катюша спокойным, но тревожным голосом. Началось, гвардия в пути. — Время пошло, начинай!
То есть, примерно через три с половиной минуты здесь будет патруль, а то и не один, в штурмовой броне и с иглометами. И ему будет по барабану, чья здесь ведется операция. Значит, мне нужно выполнить задание и убраться к чертям собачьим в озвученное ею время, и ни секундой позже. Под ложечкой засосало.
