— Отпад! По какому случаю праздник?
— У меня выходной, — бегло пожала она плечами. — Теоретически. Практически на мне ты. Потому сразу после работы я поеду по своим делам. Надеюсь, ты будешь умненьким мальчиком и не станешь меня задерживать отрицательными результатами тестов, Шимановский?
Тональность её голоса отдавала весельем, но тайное и весьма холодное предупреждение я получил. И решил повыкаблучиваться.
— А если стану? — Я демонстративно развалился в кресле, напустив на себя бесшабашный вид заправского мачо. — С чего бы я такую красоту от себя отпускал? Если она при мне — так при мне. Вот когда твои «дела» попросятся в корпус, да когда к ним тебя приставят… А пока пусть рот не разевают!
— Ай-ай-ай, Шимановский! — она покачала головой, принимая игру. — Как не стыдно! Я почти в два раза старше!
— Любви, между прочим, все возрасты покорны, — констатировал я, вспоминая книгу афоризмов.
— Пушкин.
— Что? — не понял я.
— Я говорю, Пушкин. Был такой русский поэт. Произведение — «Евгений Онегин».
И она процитировала на почти чистом русском, лишь с небольшим акцентом:
Любви все возрасты покорны,
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям.
— Кстати, выдающаяся вещь. Каждый куплет написан по определенной схеме, с определенной последовательностью заглавных букв. Легко читается, и очень трогательно.
— Ты любишь русскую классику? — опешил я.
Она бегло кивнула.
— И не только русскую. Но ваша вся пронизана духом романтизма, ожидания чуда, чего-то светлого! Не могу это описать. Ваша классика более идеалистична, что ли.
Она задумалась.
— Но Пушкин мне не очень нравится. Я больше люблю Достоевского.
Я знал Достоевского. Но читал только о нём самом и о его творчестве, не собственно авторские тексты.
— Это прозаик, он не писал стихов. — Сказал хоть что-то, лишь бы не молчать, демонстрируя дремучесть на своём же (русском) поле.
Сеньора Катарина безразлично пожала плечами.
— Ну и что? Зато КАК писал!
— Кстати, Шимановский, почему ты так уверен, что потянешь меня? — усмехнулась вдруг она, меняя тему.
Я обернулся и в упор разглядел её раздевающим взглядом. Самым горячим и пренебрежительным, на который был способен.
— А почему бы и нет, малышка! — Наглеть, так наглеть. — В легкую!
Она рассмеялась.
— Мальчик, я говорю не о сексе. Я спрашиваю, с чего ты уверен, что потянешь МЕНЯ?
Я задумался.
— А разница?
Она улыбнулась, как воспитатели улыбаются маленьким детям, слушая наивные умозаключения.
