– Товарищ старший лейтенант, я именно к вам в группу хочу. Возьмите, не пожалеете. Я и немецкий в школе учил.
– Soldat – Ich befehle Ihnen, zum Dienstort zu gehen! (Солдат, приказываю вам уйти в расположение!) – с улыбкой сказал Кузнецов
– Ja ( да) – слегка краснея, ответил красноармеец, явно не понявший командира и оставшийся стоять на месте.
Кузнецов расхохотался. Двое бойцов, пришедших с этим земляком старлея, заулыбались, поняв, что их сослуживец опростоволосился, а сам он готов был провалиться сквозь землю от стыда.
– Как фамилия, красноармеец?
– Гаврилов, товарищ старший лейтенант!
Внезапно командир прекратил улыбаться, посерьезнел и переспросил:
– Как?
– Красноармеец Гаврилов!
Кузнецов задумался, постоял несколько секунд и так же серьезно спросил:
– У тебя родственники под Брестом не служили в том году?
– Не могу знать, товарищ старший лейтенант! Братья младшие – им еще рано, отец давно отслужил, а дядек всех не упомнишь, кто, где и когда службу нес.
– Ладно, красноармеец Гаврилов, пошли со мной. Остальным – кру-у-у-гом и бегом в расположение своей роты. Старшему лейтенанту Арефьеву скажите, что Гаврилова я забрал.
Какое-то время шли молча. Кузнецов погрузился в свои воспоминания, тяжелые и тревожные, а красноармеец, семенивший рядом, еле поспевая за широкими шагами командира, предавался мечтам.
Старший лейтенант Кузнецов был известен во всем батальоне как смелый и решительный командир. За своих бойцов всегда стоит горой, а о их подвигах легенды слагают во всей дивизии. Что не выход – так и задачу выполняют, и «языков» приводят, и кучу трофейного оружия приносят. Да не просто «языков», а большей частью офицеров. При этом потери если и есть, то небольшие. Раненых не бросают даже в безнадежной ситуации. У многих бойцов его роты есть медали и ордена. И все заслуженные. Каждому хочется к нему попасть, да не у всех выходит. А его, Гаврилова, взял. Значит, приглянулся чем-то.
Тишину прервал Кузнецов:
– Майор Петр Михайлович Гаврилов. Лет сорок ему должно быть – не знаешь такого?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант, – немного подумав, ответил красноармеец.
– Жаль. Очень жаль, боец. Я, грешным делом, подумал, может родня, – как-то печально произнес старлей.
– А кем он вам приходится, товарищ старший лейтенант?
– Просто хороший человек, служили вместе.
Кузнецов помолчал еще несколько минут.
– Вот что, Гаврилов, в шесть собираю всех у себя. Объясню задачи. Вон, у костра, мои ребятишки сидят, давай к ним, пообщаешься. Сейчас подведу, познакомлю, чужие у них не в почете, но не теряйся, бойцы все хорошие и люди замечательные. Вам еще пуд соли ночью съесть придется. А как вернемся – так и подумаем, оставлять тебя, или обратно отправить.
