– Что уставились? Ты, ты и ты. Соберите оружие, немцев на прицел и уводите в расположение полка. Кто дернется – стреляйте без предупреждения! – скомандовал Авдеев, не вставая с места и продолжая осматривать все что происходит вокруг. И тише добавил – По-хорошему, пристрелить бы их всех, каждый человек нужен, и так времени вагон потеряли. Ну да ладно, пусть отцы-командиры разбираются, что с ними делать.
Спустя несколько минут, оставшиеся красноармейцы собрались вокруг Авдеева. Он объяснил, что на высоту сможем попасть только по отвесному склону. Если по нему сейчас ползут немцы, на выходе из леса, сразу открывать по ним огонь. Первые выходить будут он, Фаизов и Гаврилов. Сема, услышав это, чуть не подпрыгнул. Значит, не заметил командир, как его колотило, когда к немцам вышел, как он испугался. Дальше объяснил, как взбираться на холм. Как страховать друг друга.
Выдвинулись. Выйдя из леса, увидели, что бой сместился почти на самый верх. Сема посмотрел на Авдеева и вздрогнул. Взгляд окаменелый, только зубами скрипит.
– Бегом! – не скомандовал, прошипел командир и ринулся с пулеметом наперевес на высотку.
Ноги постоянно предательски соскальзывали и несколько раз Сема даже скатывался на метр-другой вниз, но упирался ногой глубже в землю и продолжал карабкаться. Дополз. Авдеев с Фаизовым уже давно были наверху, посмотрели вниз, махнули рукой следовать их примеру и скрылись.
Гаврилов выглянул. Бой кипел уже практически наверху. Рассмотреть что-либо было достаточно сложно – позиции заволокло дымом. Сплошная какофония звуков не позволяла понять, что происходит. Взрывы, выстрелы, стоны, крики на русском и немецком. Причем несколько команд на немецком звучало уже из наших окопов. Переведя дыхание, Сема начал приподниматься, чтобы перебежать к ближайшему окопу, как отчетливо услышал хриплый голос Кузнецова: «Малой, давай бегом за пулемет, туда же, где утром был!» и тут же тот же голос стал кричать что-то по-немецки… По-немецки!!! Кому? Зачем? Да что здесь происходит? Все эти мысли стаей витали в голове Гаврилова, пока он на четвереньках перемещался на то место, где еще утром вел бой с Иваном.
Спрыгнул. В окопе лежал боец из первой роты. Убит. Положение тела не допускало иных вариантов. На бруствере лежал перевернутый пулемет. Сема бегло осмотрел – вроде, цел, есть пол-ленты. Еще одна заряженная лежит под ногами. Выглянул из окопа. Левее на высоту накатывал танк. Позади него несколько человек в серых шинелях, прячась за броней, поднимались наверх. Прицелился. Выровнял дыхание. Короткая очередь. Один человек упал. Остальные, кажется, так и не поняли, откуда ведется огонь. Снова прицелился. Затарахтел МГ. Еще пара человек упала. Но теперь фрицы поняли, откуда стреляют. Часть их залегла. Несколько человек стали целиться в его направлении. Пора менять позицию. Поднял пулемет, юркнул за бруствер и перебежал немного правее. Над головой засвистели пули. Не видят они его. Стреляют неприцельно. Не могут видеть. За спиной снова немецкая речь, вперемешку с выстрелами. На мгновение Гаврилов остановился и замер, не понимая, что происходит. Но вспомнив, что и Кузнецов отдавал какие-то команды на немецком, решил просто делать свое дело, стараясь не обращать на это внимание.
