– Ланс, Ланс… – он все дергал брата за рукав. Нянька сказала, что если он будет вести себя тихо и не реветь, то получит потом леденец. – Ланс, куда мы едем? Почему мама плачет? Где папа, Ланс? Где он?
– Молчи, – старший прошипел и вырвал свой рукав из ручонок брата. – Отца, – веско сказал он. – здесь нет. А ведь следовало, не так ли?
Ланс спрашивал мать, но тогда он это не понял. Во дворе послышался шум. Мать вздрогнула, кони нервно заржали. Ворота тяжело распахнулись, и из них вышел отец. Он не спал, казалось, всю ночь, под глазами залегли глубокие тени, рыжая борода и волосы в беспорядке. Он грузно опирался на массивную палку – старая рана на ноге давала знать о себе. Отец оглядел всех собравшихся, и его губы скривились. Ланс сбросил руки служанки и поспешно к нему подошел. Отец этого будто не видел. Он смотрел только на мать. На нее, не на собственного брата, который ранним рассветным часом собирался тайно увезти ее навсегда.
– Что же, Гертруда, – он взял коня за поводья. Он так просто ее не отпустит. – Неужто решилась? Неужто такая глупая, беспросветная трусиха, как ты, в итоге решилась отважиться на еще большую глупость?
– Отпусти меня, – мать отвечала тихо и слабо. – Ты уже ничего не поделаешь. Никак не остановишь меня, все готово, так отпусти же поводья, и нас отпусти.
Отец скривился. Похлопал коня по сильной шее, погладил шелковистую гриву.
– Еще и лучших коней забираешь, не так ли. Ты скромницей никогда не была. Что если уж кто с гнильцой, то с гнильцой до костей.
– Это мои кони, и ты это знаешь, – хрипло перебила жена. Первый страх отошел, и она переменилась в лице. – Мои. Они были моими, приданным моим. И ты прибрал их к рукам. Как и все мои старые книги, как и мои драгоценности – ты отдавал их оценщикам, чтобы подкупать таких же бездушных людей, как и ты. Все мое стало твоим, только тебе этого мало – ты и жизнь мою отнял, мою молодость и тепло, задушил, выпил все без остатка. Только ничего ты теперь не сделаешь, а мне все равно, что о тебе потом будут судачить. А теперь отойди. Отпусти поводья и уйди с дороги. Ланс, Эбби… – она протянула сыновьям дрожащую руку. – Поедем, милые, быстрее, быстрее…
Отец рассмеялся, положил ладонь на плечо своего старшего сына.
– Отпустить? Тебя здесь не держит никто. Не нужна мне в хозяйках такая дура и падаль, как ты. Ни ты, ни мой драгоценный братец. Уезжай, и скатертью тебе дорожка, моя дорогая. Только вот дети останутся здесь. И ты не увидишь их больше. И кажется мне, – он ухмыльнулся. – С такой матерью они даже не против. Лоренс, не так ли?
