– Сольвег?.. – он старался, чтобы голос был ровным и спокойным и не выдавал удивления, овладевшего им. – Сольвег, ты это серьезно?
– А что, я не могу поцеловать будущего мужа? – она зажмурилась, как кошка, и положила руку ему на талию.
«Вообще-то не можешь», – подумалось ему, и он вежливо, но уверенно убрал ее руку.
– Сольвег, не мне тебе объяснять, что это брак по расчету. Ты ведь умная женщина, – он склонился к ее уху. – Я не тот из твоих милых бывших знакомых. Попытаемся друг друга уважать, и, возможно, мы сможем поладить. Пригладь перышки и будь просто прекрасной. Поверь, это я замечаю.
Он не замечал, и это тоже он знал.
Он почтительно взял ее за руку, целомудренно поднес к губам и мельком заметил в ее глазах плохо скрытую ярость.
Дверь скрипнула, вошла служанка с водой для цветов. Оба резко обернулись, отпрянули друг от друга. Девушка вздрогнула, и вода из кувшина слегка залила ковер.
Сольвег выдернула свою руку из пальцев Эберта, будто и не было ничего. Подошла к служанке, наотмашь ударила ее по щеке. Девушка вскрикнула и уронила кувшин.
Хлопнула дверь и только мелькнул зеленый подол платья его невесты.
– Я что-то пропустил? – голова Микаэля выглянула из приоткрытой двери. – Почему твоя благоверная вылетела отсюда, как оса из гнезда? В общем-то, она и есть оса, но все равно интересно.
– Служанка разлила воду, – ответил Эберт. – Сольвег на платье тоже попало.
Другу знать истинную причину совсем ни к чему. Девушка закрывала покрасневшую щеку ладонью и хныкала.
– И она ударила это невинное дитя! – Микаэль возмутился. Он широким шагом пересек комнату и крепко обнял пострадавшую. Та даже плакать перестала.
– Господин Ниле, что вы, позвольте, – лепетала она, пока Микаэля все охватывал гнев праведный.
– Это переходит все границы, мой дорогой, – разглагольствовал он, и рыцарь с тоской понял, что тот еще долго не будет молчать. – Когда страдают вот такие прекрасные невинные создания, то небеса плачут и все ангелы на них тоже!
– Прям все?
– Все! – отрезал Микаэль, не заметив издевки и продолжая прижимать служанку к своему плечу.
– Микаэль?
– Что?
– Девушку-то отпусти. А ты ступай и не держи обиды на свою госпожу. Ты тут совершенно не при чем.
Южанин нехотя убрал руки, сунул служанке монетку, потрепал ее по щеке.
– Душа у меня болит за невинных, ты же знаешь.
– Особенно, когда в невинных ходит хорошенькая девчонка, конечно же знаю.
– Ты беспросветный циник и в тебе отсутствует даже капля романтики, – Микаэль развел руками и развалился в кресле. – К слову, чем ты так разозлил Сольвег, что она чуть не убила меня этой дверью?
