– Он сказал, что согласен назвать меня перед народом наследником, если я спасу его город. У него нет ни жены, ни детей, он сказал, что разумно…
– Сколько таких лжецов я видал!.. – Геракл громко его перебил. – Одному я служил всю жизнь, хоть и не по собственной воле. Старый Хирон учил тебя добродетели, силе и честности. Но ты как малый ягненок, только родившийся, ты не знаешь, как жить в волчьем мире. Какое дело царю Микен Эврисфею было до пояса амазонок, до немейского льва, который мирно жил в своем логове, как и любой другой лев из пустыни? Нет, Ясон. Таким, как мы, не говорят прямо нет, таким не желают смерти в лицо – нас отправляют на неслыханный подвиг, что не приносит ничего кроме мучительной гибели. И все законы соблюдены. Царь Пелий не ждет твоего возвращения. И не отдаст тебе Иолк, даже если ты вновь вернешься под свой дворец с золотой крышей.
Битый камень скрипел под ногами, и Ясон замолчал надолго. Развернуться и сразу вернуться в Иолк, призвать дядю к ответу? – его тут же казнят, и царь перестанет играть в свои игры. Сбежать, вернуться к Хирону, вернуться в Фермопилы и устроиться в подмастерья к какому-нибудь кузнецу или воином в стражу? – он не смирится с такой своей трусостью. Говорят, после любой неудачи можно подняться, но не каждую можно забыть. Пойти еще дальше, на самый юг Греции, в Лаконию, в Спарту – его дружба с царевичами вряд ли тронет отца Полидевка и Кастора. А если и тронет – царь Тиндарей не станет рисковать миром ради одного всеми забытого юноши.
– Что мне делать теперь?
В воздухе уже еле заметно потянуло сладкой гнилью.
– Выбери в той куче две крепкие палки длиной с руку. Обмотай их соломой. Когда закончишь, обмажь смолой.
Ясон был признателен, что Геракл ответил совсем не на тот вопрос, что он задал.
– Мы сделаем факелы, как твой друг Иолай?
Геракл кивнул.
– Именно. Если что-то сработало в первый раз, то незачем рисковать и пробовать что-то еще.
Как и в тот раз, бывшая роща дриад мало напоминала болото чудовища. Она казалась заброшенной и тихой, но вполне безобидной, а сладкий запах, можно снова списать на прелые водоросли в высыхающих реках. Обломки колонн на входе обрастали плющом, а тропинка была прямой и протоптанной.
– Она прячется, и очень умело, – Геракл сорвал пожелтевший листок и задумчиво растер его между пальцев. – Вроде зверюга – а гляди, научилась. В первый раз она не таилась, в этот решила заманивать. Видно, двести лет под скалой пошли на пользу ее голове. Было время пораскинуть мозгами.
