Ясон отряхнул свою простую тунику от песка. Если он уйдет через час, то к закату будет у Фермопил. Там он заново наполнит мехи свежей водой, купит на шумном уличном рынке пару пшеничных хлебов, горсть сушеных оливок, может, еще кусочка три солонины. На дорогу должно хватить. Иолк не так далеко. В этом и была отцовская хитрость – Ясона прятали и скрывали так близко, почти что под носом у заклятых врагов. Царь Пелий искал его все эти годы. Он и его отец, Эсон, были братьями. Как частенько случается в семье великих царей, трон стал причиной раздора. Отца выгнали из широких залов дворца, из дома сплошь из белого камня с резными колоннами и крышей из золота. Он стал простым горожанином, его не отпустили даже в изгнание. В насмешку с его плеч сорвали богато расшитый плащ, с шеи – медальон с изображением Зевса, с пальцев – драгоценные перстни царей. Он жил на окраине. И отныне никто не признавал в нем владыку великого города.
Ясон знал это лишь понаслышке, Хирон говорил ему об этом снова и снова, и когда тот пухлым ребенком возился в песке и дорожной пыли, и когда был нескладным мальчишкой, и теперь, после всех его изнурительных монотонных уроков. Может, Ясон и знал ответ на вопросы Хирона. Может, знал и про Олимп, и про поверженного Зевсом Кроноса, повелителя времени, и про вечный бесконечный Океан от края земли до края неба и дальше, чей сон, должно быть, и есть вся жизнь человечества. Но знание этих ответов не вернет седым мудрецам молодости, а ему, Ясону, трон и отца.
Юноша заставил себя поднять голову и взглянуть старому учителю прямо в глаза.
– Не гневайся, – негромко сказал он седому кентавру. – Ты говоришь мне, что я не готов. Не готов к чему? Чтобы дойти одному до чужих городов и прилюдно заявить о своем праве и лжи царя Пелия? Мне достанет храбрости и отваги. Чтобы вызвать на поединок его первого воина? Смотри.
Он протянул руку к луку учителя. Из него еще в детстве его учили стрелять. Стрела легко легла на тетиву из конского волоса. Ясон почти не целился, лишь прищурил глаза. Нет смысла смотреть на кончик стрелы, нет смысла смотреть даже на цель. Если знаешь, что попадешь, то попадешь непременно. С далекой лозы упала гроздь дикого винограда.
– Если хочешь, – Ясон протянул лук и колчан их хозяину. – Возьми эту гроздь, сожги перед статуей Диониса мне на удачу. Но не удерживай.
Было бы гораздо проще прощаться, если бы Хирон не молчал. Своего настоящего отца он ни разу не видел, с приемным же прощается, как с чужим. Ясон говорил, говорил, с каждым словом чувствуя, что оно стоит все меньше и меньше, и лучше бы ему совсем замолчать. Но ненужные слова было сложно унять.
