Колебалась я недолго, оттолкнув своего нового нерасторопного босса, кинулась к мальчику. Сделать это оказалось непросто.
Это стало моим первым. открытием. Мальчик не только своим визгом стекла разбивал, но и обладал таким же магическим талантом, как и его дядя. Я будто натолкнулась на невидимую мягкую стену. Плывя в воздухе, маленькими шагами приближалась к мальчику.
Да, натворил делов этот белокурый ангел! Игрушки и мебель висели в несуществующем киселе. Тут же плавали кусочки еды, капли жидкости. Похоже, что малыша пытались накормить, но безуспешно. Дядя малыша пытался окружить его заботой и самым лучшим, что у него было. Одежда, мебель. Да и сам ребёнок не выглядел замученной игрушкой, но всё равно было что-то не так, что-то, что его беспокоило. Вот малыш и транслировал своё недовольство на весь дом.
Странный толчок в спину придал мне ускорения. Пролетая мимо зеркала, краем глаза заметила, что у мужчины, оставшегося на пороге комнаты, между пальцев пробежала голубая искра.
Расставив руки, я ловко схватила малыша. Пухленький и довольно увесистый. Когда я работала в яслях, самому младшему было полтора года, с такими малютками почти не сталкивалась. Племянница не в счёт.
Белокурые волосы чуть отливали рыжим и вились крупными локонами. Карие глаза были единственным сходством с дядей. Заливаясь слезами и сжимая кулачки, мальчик продолжал надрываться.
— Тише, тише, маленький. Ну чего ты раскричался? — тихо бормоча, принялась инстинктивно укачивать ребёнка. — У тебя что-то болит? Или тебя обижает тот злой крылатый дядя?
Мальчик стал затихать и удивлённо поднял на меня взгляд. В больших глазах блестели слёзы, они сверкали едва ли не бриллиантами в мягком свете настенных ламп. Крылья неведомым образом исчезли, теперь у меня на руках был вполне обычный ребёнок.
— Так обижает? Да? И что он сделал? Меня вот из моего мира выдернул, спустил по какой-то трубе и почти голой уронил на стол, — не меняя интонации, разговаривала с мальчиком. — Игрушки плохие купил? Или кашей невкусной накормил? Остин, малыш, давай я встану на ноги.
Моё увещевание увенчалось успехом. Мальчик, всё ещё прислушиваясь, пихал пухлые пальчики в рот, слюнявил их и таращился на меня маленьким изумлённым совёнком. Прозрачный кисель стал исчезать. Едва мои ноги коснулись пола, как все с грохотом рухнуло вниз. Мебель, игрушки, остатки еды. Теперь кавардак стал совсем натуральным.
— Ну, чего ты плачешь? Тебе давно пора спать, а ты тут бузишь. А ты такой славный и хороший малыш, и зря на тебя твой дядя и его ручной мутант-паук наговаривали.
