– Солнышко-то поднимается! – весело сказал проводник. – А ну-ка, скидавайте ваши куртки да сапоги! – и растянул узел рюкзака. В рюкзаке сверху лежала книга со странным названием: «Происхождение и история швейной иглы», а из-под книги мужчина вынул три футболки синих и три пары кед белых.
– Это что, – спросил Василий, рассматривая запутанный узел, изображенный на груди футболки, – оберег какой-то?
Старик (давайте, я иногда, из уважения к традиции, буду называть его стариком. Потому что все почему-то считают, что он старик) усмехнулся:
– Какой к черту оберег? Это кельтский узел. Был в запрошлом годе в Галисии, вот приглянулись футболочки, купил десяток. Только поносить не удалось. Мои не одобрили. Не по чину, говорят.
Кеды оказались впору, а вот с футболками почему-то вышла промашка: проводнику одежда была в самый раз, на Хэме трещала по швам, а на Василии болталась, как на огородном чучеле.
Но Максим Константинович уложил их куртки и свитера в свой рюкзак, который от этого не стал ничуть больше, оглядел спутников довольным взглядом и сказал:
– Ладно, сойдет! Пошли, а то тут, как солнце повыше поднимется, совсем житья не будет.
И они пошли. Легче всего было, конечно, Семену Семеновичу, который по дороге даже умудрился поймать и съесть какого-то грызуна на длинных прытких лапах, которые его не спасли. А хуже всех было Василию: ноги проваливались в песок и каждый раз, вытягивая их с трудом, он словно бы терял часть своей силы. Между тем и проводник и Хэм шли ровно, словно бы не по рыхлой поверхности, а по асфальту.
– Ну, так нечестно! – воскликнул, наконец, в сердцах подросток, – почему я проваливаюсь, а вы нет?
– Много думаешь, – не оборачиваясь, сказал проводник. – А мысли у тебя тяжелые. Совесть отягощена. А у нас с Хэмом мысли легкие, простые – вот и нам самим все легко и просто.
Василий покраснел, пробурчал какое-то нелитературное слово и вдруг провалился в песок по самые бедра.
Максим Константинович остановился и посмотрел на парня строго:
– Ты тут не безобразь! Не можешь думать о хорошем, не думай ни о чем!
– Да как это возможно! – возмутился Василий.
Маг одним прыжком преодолел разделявшие их пять или шесть метров и стукнул сухим указательным пальцем подростка по лбу. Раздался звон, будто бы разбился стакан, и в голове у Василия вдруг прояснело.
– Ишь ты, – наблюдая с одобрением за новым свободным шагом Василия, проворчал про себя проводник. – Одна любовь на уме! Эх, молодежь! Это ж пески отчаяния, тут, если не остережешься, по самую макушку провалиться можно!
