После звонка Валентина меня (как написали бы в романе прошлого века) охватило дурное предчувствие. На ночь глядя я собрался и пошёл в гараж. Там я от руки перенёс основную схему и рабочие параметры устройства в тетрадь, а потом сжёг вывезенную из НИИ документацию в старой железной бочке. За этим занятием меня застала Оля, что пустилась на поиски, так как я не отвечал по домашнему телефону. Увидев догорающие листы с таблицами и чертежами, она приняла это за проявление депрессии, якобы начавшейся у меня после увольнения. Пришлось ей рассказать про свои опасения.
20.05.92
К скверу я поехал на «копейке». Перед выездом, повинуясь какому-то десятому чувству, я переложил устройство в багажник автомобиля, где закрыл его всё тем же пледом и ветошью.
Наш разговор на лавочке начал Валентин. Он говорил с некоторым вызовом и от лица всей тройки. Оказывается, они передумали и приняли вчера предложение руководства на загранку.
Я промолчал. Не увидев моей реакции, Валентин стушевался и стал сбивчиво объяснять мотивы этого обычного житейского предательства. Он оправдывался тем, что болезнь у отца прогрессирует, а импортное лекарство стоит как годовая зарплата. Так же он призывал меня подумать о будущем Сени и Хрумина – молодых и толковых ребят, которые разом лишились бы всех перспектив.
Я по-прежнему молчал. Валентин расценил это уже как слабость и решил надавить, добавив в голос металла. Теперь он уже не объяснялся, а требовал. Бывший коллега заявил свои права на устройство и документацию к нему. На добровольную передачу мне отпускалось два дня. В противном случае, последует заявление в милицию или куда повыше.
Отмалчиваться дальше было невозможно, но я не стал ни стыдить Валентина, ни взывать к его совести. Я тихо ответил, что при обращении в органы они всей троицей пойдут как соучастники, а самое главное – у меня больше нет того, что им нужно. Я рассказал про сожжённую документацию, что было чистой правдой, и уничтоженное вместе с ней устройство, что являлось откровенной ложью. После чего я встал и направился к машине. Валентин бросил мне в спину какую-то фразу, кажется, что-то угрожающее, но я уже не разбирал его слов.
Оля, выслушав мой короткий пересказ о встрече в сквере, всё порывалась звонить Хрумину и Сене. Она думала, что беседой по душам сможет вразумить ребят и вытащить их из-под влияния начальника. Я возразил ей, что это не имеет ни малейшего смысла. Даже вчетвером нам нечего будет противопоставить Валентину, за которым теперь стоят люди и с деньгами, и с возможностями. И пока эти новые хозяева жизни не получат желаемое, они не отступятся.
