Про фамилию отца Аврила, что она от виноградного усика – врилла – что-то не верится. Ни о какой деревне Врилл никогда не слыхала, а это у него просто придуманная фамилия. Её ему, небось, в Инквезиции дали для секретности, и «врилл» этот никакой не усик, а бурав.
Слиток золота, смешной, в виде как бы гирьки, с твоим письмом доктор передал и отец Аврил его получил. В письме, сказал он, правильно не упомянула. И дальше так делай. Читай про это, но не отвечай. Слиток он забрал себе и привёл много оснований тому. Просил ещё, но лучше не один большой слиток, а много маленьких, а ещё лучше монеты. Это, говорит, был хороший аванец. Я спросила его, что это. – Ну, – говорит, – ты задаток знаешь? – Да, – говорю, – знаю. – Ну вот, говорит, это то же самое. Но вдвое больше!
(Поручение прислать драгоценный камень от стены, и лучше ту жемчужину).
Да, отец Аврил и сам тебе написал отдельное письмо с гадкими заданиями и поручениями. И дал прочесть, чтобы я переписала, а потом решил, надёжнее просто передать.
Я перед ним провинилась. Он ведь ещё в первом ответе велел тебе намекнуть, чтобы ты с хозяином замка поближе познакомилась. И разъяснил, что грех утери девичьей чести он снимет. Ещё и пошутил гадко «если она ещё есть». А по твоему второму письму понял, что я такой похабени передавать и не подумала. Обозлился! Но сказал, мне повезло, кто-то нашёлся на эту трудную роль, одна из твоих товарок сама в гарем подалась, а то бы он «за противодействие деятельности Святой Инквезиции»… Дальше пишу с пропусками, ибо я ему сказала, чтобы не крошил батон и не брал на понт. Но его вальты накрыли, он ветками замахал, как захороводил мести пургу, войдотить о своих заморочках, косить под кейех-лейгера и лапшу вешать! Чтобы я, овца, никшнула и бузу не терла, не то он меня заметёт в пруд, на киче мне кендюхи-то помацает – расколюсь до самой жопы, так что он налукает вилы, как ты там копыта точишь от бере мереойз, и уроет обеих, долго чалиться не будем. Совсем оборзел сомах, шьёт нахалку. Но я, хоть и ёлд, от его дешёвого зехера не мандражировала, а держала масть, чтобы он, хазер, не мочил роги и не брал на понт, а фильтровал базар и просёк, что я с ним бегать не буду, а без базла пущу парашу его же хевракам-зухерам о его гнилых базарах, а это вилы что он общак зажёвывает (в твоём-то письме о золотом слитке ничего не было, но у меня же есть письмо с его словами о нём, а у него есть сам слиток), хотя должен по любому хоть омочить клюв, и тогда ему самому придется дёргать и быть на лаване, пока не раскрутили. И така он не зухер, а галах, нухгейер без профуры (коей ты не стала). В общем, опарафинила по полной. Хоть и стрёмно мне так разговаривать, а в особенности с ним, так он же первый начал. Помнишь, я тебе всегда твердила о пользе языков. Так что тут у этого транды случился облом: его понты не канают – и очко на ноль! Он стал толкать порожняк, что сука будет – не крысятничает, и фаловал меня привязать метлу. Я подписалась. Поругались, и будя. Нам с тобой, внученька, с отцом Аврилом ссориться нельзя. Подставить-то его можно; но и он уж как-нибудь найдет способ отомстить. Потому ты мне про это тоже не отвечай – пусть думает, что ты не знаешь. Вышло, что я над ним верх взяла. А они этого не любят.
