– Как, а разве Филипп, не сказал тебе, что я приеду, мы с ним договорились встретиться, нам надо переговорить.
– Папуля, я очень рада с тобой повидаться, давай поужинаем вместе, а с Филиппом вы можете выяснить рабочие моменты и в институте, что вам, там времени не хватает? Филя, иди скорей встречай гостя, папа, оказывается, к тебе пришел.
Алла обратила внимание, что у отца какое-то очень нездоровое, красное лицо. Он и так бывал обычно румяным из-за повышенного давления, (врачи говорили, что если постоянно держится такое давление, то это – не страшно, главное, чтобы оно не скакало). Но сейчас лицо у него было просто малиновое, причем с нехорошим синюшным оттенком, явно, что давление выше обычного.
– Папуля, ты нормально себя чувствуешь? Что-то ты слишком разрумянился.
– Ничего, не волнуйся, Аллочка, сейчас выпью таблетку, похоже, и правда, поднялось еще больше мое повышенное давление. Будь добра, принеси мне стакан воды, чтобы запить таблетку, прямо сюда в прихожую.
Николай Петрович грузно опустился на банкетку, он чувствовал, как наливаются ноги, начала кружиться голова. Он принял сразу две таблетки от давления, жадно выпив полный стакан воды. Из комнаты донесся веселый голос Филиппа:
– Николай Петрович, где же вы, я вас жду в гостиной.
Николай Петрович с трудом поднялся и шаркающей походкой направился в комнату.
– Аллочка, ты пока похлопочи в кухне, приготовь ужин, а нам с Филиппом надо переговорить по рабочим делам, тебе это будет неинтересно.
Алла послушно оставила мужчин одних. Сейчас, видя состояние отца, ей не хотелось ему возражать. Когда дверь за ней закрылась, Николай Петрович с ходу недовольно обратился к Филиппу:
– Ну с, молодой человек, как вы мне объясните, что два дня, после того как я уволил Журавлеву, я бегаю за вами, и не могу застать вас на рабочем месте. Куда ты, Филипп запропастился, надеюсь ты заполучил бумаги Лики, почему ты мне ничего не сообщил? Я вынужден был тебе звонить по телефону и договариваться о встрече здесь, в квартире дочери. Как ты не понимаешь, что Аллочка не должна ничего знать о нашем договоре.
– Николай Петрович, мне не удалось раздобыть материалы Журавлевой, она все забрала с собой – сокрушенно произнес Филипп.
Николай Петрович опять от волнения перешел на «вы»:
–Выходит, то, из-за чего я уволил Журавлеву, можно сказать, совершил должностное преступление, оказалось напрасным. Вы не удосужились выполнить свою часть договора, не смогли получить ее бумаги. Вы же сами убеждали меня, что самое главное – уволить ее, а завладеть ее работой вы сможете без труда, мол, она сама вам все оставит. Я, как последний дурак, вляпался в сомнительную авантюру, уволил талантливую девочку – и все – напрасно. Вам даже в голову не пришло, что надо подстраховаться, можно было, например, сфотографировать ее записи, не полагаясь на то, что она все бросит. Вы возомнили себя «инженером человеческих душ», решили, что вы заранее знаете, как Журавлева поведет себя, когда ее уволят.
