Но рядом с молодым господином не было ни одного из них. Говорили, все это потому, что он не очень-то любил мужчин. Вместо этого его двор был полон хорошеньких девушек, будто бы в нем круглый год жила весна.
Прежде чем войти в комнату, Чэн Цянь некоторое время тайком разглядывал козлиную бородку Мучуня и пришел к выводу: козлиная бородка учителя была расчесана.
По пути сюда Сюэцин сообщил ему, что Мучунь поселил его в жилище Цинань, потому что хотел, чтобы Чэн Цянь очистил свои мысли и успокоил разум. Чэн Цянь чувствовал себя немного неловко и не хотел признаваться в том, что у него беспокойный ум. Теперь же, глядя на табличку с надписью «Страна нежности» [4] над дверью, он вздохнул с облегчением.
[4] «Страна нежности»: увлекательный опыт наслаждения нежными женскими прелестями (иногда используется как название борделя)
Хань Юань, воспринимавший невежество как забаву, по-детски спросил:
— Учитель, что написано на табличке?
Мучунь прочел надпись, поглаживая усы.
— Значит ли это, что старший брат должен вести себя нежнее? — снова спросил Хань Юань, тупо уставившись на учителя.
Услышав это, Мучунь побледнел и предупредил:
— Нельзя, чтобы твой старший брат это услышал!
Увидев, что почтенный глава клана вздрогнул, как бездомная собака, поджавшая хвост, Чэн Цянь и Хань Юань впервые подумали об одном и том же: «Возмутительно! Полное пренебрежение порядком старшинства!»
Подумав так, они посмотрели друг на друга. Вид у обоих был одинаково шокированный. После этого братья поджали хвосты, как делал их учитель, и приобрели самое важное умение клана Фуяо — не высовываться.
На самом деле, внешний вид первого старшего брата ошеломил Чэн Цяня с первого взгляда.
Несмотря на молодость, Янь Чжэнмин выглядел чрезвычайно соблазнительно и обладал редкой красотой. Одетый в белоснежный атласный халат, расшитый невидимыми узорами, переливающимися на свету, он расслабленно откинулся на спинку резного стула и подпер рукой подбородок. Его веки были слегка опущены, а волосы струились по плечам, словно чернила.
Услышав шаги, Янь Чжэнмин безразлично приоткрыл глаза. Уголки их были остры, словно нарисованные кистью, и излучали надменность и женственность. Увидев своего учителя, он даже не удосужился встать и остался неподвижно сидеть на стуле. В конце концов, он вяло спросил:
— Учитель, что вы притащили на этот раз?
Янь Чжэнмин, казалось, не спешил проявить себя по сравнению со своими сверстниками, так как его голос все еще был голосом избалованного подростка.
