Учитель одной рукой прижимал его к груди, а другой закрывал голову. Старик был тощий — только кожа да кости — поэтому приятного было мало, но мальчик понимал, что это искренне проявление заботы. Почему-то Чэн Цянь вдруг захотел оказаться ближе к учителю, несмотря на то, что всего минуту назад, фазан с длинной шеей громко болтал и подшучивал над ним.
Закутанный в накидку Мучуня, Чэн Цянь робко поглядывал сквозь прорех в ткани на насквозь промокшего старика. Впервые в жизни он получил удовольствие от обращения, которое заслуживал ребенок. Некоторое время он думал и все же признал в этом ненадежном человеке своего наставника. Мальчик решил, что предпочел бы простить его, даже если бы старик все это время морочил ему голову.
Верхом на своем тощем мастере, Чэн Цянь, наконец, прибыл в полуразрушенный храм.
Массовое «искоренение» во времена правления покойного императора очистило мир от многих несанкционированных кланов, но некоторые храмы уцелели и превратились в места отдыха для бездомных нищих и путешественников, скучавших по своим домам.
Чэн Цянь высунул голову из накидки Мучуня и сразу же увидел поставленного в храме глиняного идола. Мальчик был поражен — у статуи было круглое лицо, но совершенно отсутствовала шея, румяна были нанесены на обе щеки, волосы собраны в два тугих пучка, а свирепый рот растянут в жуткой улыбке, демонстрировавшей неровные зубы.
Учитель тоже это увидел. Он поспешил закрыть Чэн Цяню глаза рукой и разразился яростной критикой:
— Как можно иметь наглость наслаждаться творением, одетым столь непристойно?! Как хватило совести?!
Из-за своего юного возраста и очень ограниченных знаний, Чэн Цянь был ошеломлен и смущен.
— Чтобы самосовершенствоваться, человек должен очистить свой дух, укротить свои желания и быть благоразумным в своих словах и поступках. Как можно одеваться, словно оперный актер! «Позор!» — строго сказал Мучунь.
Чэн Цянь, конечно, знал слово «позорный», но сейчас его переосмыслил.
В этот самый момент из задней части храма донесся запах мяса и прервал чистосердечную тираду учителя.
Мучунь невольно сглотнул и не смог больше продолжать свою мысль. С растерянным выражением лица он обогнул идола и увидел нищего, выглядевшего всего на пару лет старше Чэн Цяня.
Оказалось, мальчишка, каким-то образом, умудрился выкопать здесь яму и теперь жарил в ней «курицу нищего» [8]. Он разбил запекшуюся грязь, в которой обвалял птицу, и весь храм наполнился ароматом еды.
