– Племяш, а чего ты, бизнесмен, а не на колёсах? – перебила любопытная Дарья.
– Так… это… машина в ремонте. Вот, съезжу, заберу заодно, и вернусь.
Вечером Дарья постелила свежее бельё на свободную кровать. Но Олегу, вознамерившемуся юркнуть в неё, сунула в руки два одеяла и подушку.
– На сеновал ступай.
– Чего вдруг?
– Здесь Настенька ляжет. А ночами тепло ещё, тебе на сеновале в самый раз ночевать.
– Тётка Дарья, да кровать широкая, поместимся.
– Вот, то-то и оно: поместишься… Привыкли все сейчас во грехе жить… неженатыми… Там, в городе у себя, что хочешь твори, а здесь нечего блудить!
Олег фыркнул, сгрёб одеяла и, пряча усмешку, отправился устраиваться на ночлег в добротный тёткин сеновал.
Ночь раскинула на полотне чёрного неба крупные золотые звёзды. Аромат высохшей травы дурманил и кружил голову. Конев в сотый раз повернулся на другой бок, пытаясь отогнать навязчивые мысли о соблазнительных изгибах Настиного тела. Он уже подумывал плюнуть на тёткин запрет и пробраться в избу, когда услышал тихое шуршание совсем рядом. Настя, укутанная в халат, которым снабдила её Дарья, осторожно пробиралась в полумраке к месту ночлега мужчины.
Конев притворился спящим. Глаза девушки постепенно привыкли к сумраку, она увидела мужчину и опустилась рядом на одеяло. Олег старался дышать глубоко и ровно, играя свою роль, но хватило его ровно до того мига, когда тёплые губы Насти коснулись его твёрдых горячих губ.
«Надо же – сама пришла!» – удивлённо подумал мужчина, и непривычная нежность хлынула в душу от этой мысли.
Руки бандита обхватили талию девушки. Олег посадил Настю на себя сверху, ладонью надавил ей на спину, вынуждая наклониться, чтобы поймать губами её рот. Пока их языки сплетались в поцелуе, мужчина стянул с девушки халат, а с себя футболку и трико. Он ощущал, как Настя дрожит, хотя ночь стояла тёплая, но эта дрожь позже прошла под напором его ритмичных движений.
До рассвета Олег ласкал Настю и не мог насытиться ею. Он ещё не привык к её молчанию, но вновь и вновь признавался самому себе, что это заводит. Никаких притворных неестественных стонов, никаких криков фальшивого удовольствия. Настя лишь хватала ртом воздух, словно рыбка, выброшенная на берег.
– Рыбка, ты моя, золотая… – шептал девушке Олег между поцелуями, ощущая пульсирующую дрожь её наслаждения…
Она выскользнула из его объятий, когда стало светать. Бесшумно прошмыгнула в дом. Олег вышел следом, сладко потягиваясь. Пришло время отправляться в путь.
