- Мой нежный муж, простите меня. Я была легкомысленна и хотела опять испытать те же чувства, что меня посетили вчера, - вдруг призналась Наварра, нетерпеливо ёрзая в постели и уже совершенно бесстыдно выпячивая свои округлости ещё ближе ко мне.
- И что же ты почувствовала?
- Я словно парила в облаках, а ваши яростные проникновения заставляли всё моё тело и душу содрогаться от наслаждения, но утром я уже не ощутила этих радостных чувств и теперь меня терзают сомнения. Почему это случилось? Мои чувства к вам с тех пор очень изменились. А вы? Вы ещё любите меня или я вам больше не мила? – расстроенно спросила Наварра.
Я хотел было отругать её за принятие лечебного средства без веской причины, но понял, что у девушки натуральная ломка и она соврала, что не может больше сидеть в зале, чтобы поскорее вернуться и съесть желанное средство, вызвавшее вчера прилив наслаждения. Понятно, ей и без секса в этот момент очень даже неплохо, а с ним так вообще будет супер.
Наблюдая за своей молодой женой, слушая её мольбы опять отправить её на вершину блаженства, и последовавших за этим наглых попыток нанизаться на меня, я понял, что в пилюлю попал не только сильный афродизиак, но и что-то одурманивающее, наркотическое.
Наварра была словно под легким кайфом. И заниматься в таком состоянии сексом вчера ей очень понравилось, из-за чего утренний секс без допинга показался ей скучным и пресным. Это проблема. Она подсела на допинг очень быстро, с первой же дозы, а значит, впереди будут мольбы дать ещё пилюльку, период ломки, депрессии и капризов. Надо держаться от неё в это время подальше. Я всё равно ничем не смогу ей помочь, только буду провоцировать к новым просьбам.
Поддавшись просьбам привлекательной женщины, взять её здесь и сейчас, я не покинул постель уже до утра, а утром почувствовал себя, как выжатый лимон. Да уж, высушила меня Наварра под кайфом по-полной. Боль в ногах была забыта. Возможно, пилюля оказывала и обезболивающее действие, раз она успела побывать и подо мной, и сверху, раком и боком, пока я совершенно не обессилел и не вырубился от утомления.
Да, ну нафиг ещё раз лечь в постель с барышней под допингом! И откуда у раненой и обескровленной столько сил взялось? Она и после всех многочасовых кувырканий об меня терлась горячей кожей и ёрзала в постели, не находя себе покоя. Однако, жаловаться я мог только на себя. Сам сделал непонятные пилюли, сам их принцессе всучил. Теперь называю её наркоманкой и бегу от ответственности.
