— Думаю, — начал говорить Альфред, — я уже и вправду порядком подзадержался у вас.
После чего он снова подошёл к стоящей у стены кровати и без особых эмоций оставил на прикроватной тумбе положенные деньги.
— …Я не просила об этом, — теперь как-то совсем уже по-другому, обиженно и холодно, прозвучал голос его собеседницы.
— Как хочешь, — сухо отрезал ей Альфред и, снова сжав деньги в кулаке, невозмутимо прошагал к выходу.
С первым желанием прорвавшегося в этот мир беспощадного колдуна было, пожалуй, теперь наконец покончено.
Когда спустя ещё какое-то время Альфред уже бродил по раскинувшемуся на невообразимо гигантской территории (вероятно, равной по величине даже прежней территории столицы) приморскому городу, ему стали понемногу открываться и иные поразительные реалии наступившего в землях королевства послереформенного мироустройства, что прежде всего оказалось связано именно с магией.
Часть из них он уже успел повидать ранее — в тот день, когда проник в разум своей бывшей жертвы вскоре после прибытия на эту сторону бытия. Но более конкретные вещи и события — такие, например, как странные искусно собранные металлические сферы и выполненные из неизвестного материала знаки, выглядывающие теперь почти из каждого окна и приспособленные своими хозяевами неизвестно для каких целей— казались ему отчасти удивительными, но всё же по большому счету весьма излишними и, без преувеличения сказать, раздражающе глупыми. Временами они отражали от себя целые потоки магических вибраций, но то было ещё полбеды: ведь отныне каждый из проходящих мимо по улице жителей королевства, независимо от своего социального статуса (если только это был не последний бедняк или чей-то новорождённый ребёнок в коляске), похоже, являлся магусом и имел при себе по одной или даже несколько волшебных палочек, источающих постоянные магические сигналы и рябь в окружающее пространство, что буквально пронизывало самих владельцев этих палочек насквозь. Впрочем, разглядеть подобное было под силу лишь глазам чёрного колдуна, в то время как люди оставались слепы и прислушивались исключительно к конкретным моментам очевидных псевдомагических воплощений, производимых через улавливаемый их ушами звук или более сложный поток информации, порождаемый их вечно гудящими устройствами, конца которому в течение дня, как видно, застичь было практически не суждено.
Кто-то, конечно, пользовался своими палочками для приёма подобных сигналов не слишком часто, хотя другие — и таких было абсолютное большинство — чуть ли не каждые несколько минут накладывали на себя мгновенное бессловесное заклинание, похожее на известное когда-то Альфреду заклинание «телепатии» и тут же частично погружались в магический транс, отдавая определенную часть ресурсов своего мозга, слуха и зрения в пользу какого-то
