К той минуте Дерисса уже вплотную подошла к собравшейся у перекрёстка взбудораженной толпе, и теперь вместе с остальными наблюдала как его палочка беспрерывно исторгала в тёмное вечернее небо целый хоровод магических огоньков и такое количество мерцающих красок всех оттенков и цветов, которое простая крестьянская женщина из глубинки даже и во сне никогда не видела. Но, как оказалось, это было только начало.
Несколько мгновений спустя в образовавшейся в небе рамке зажёгся полупрозрачный голубой свет, и перед глазами деревенских вспыхнула ожившая картинка со звуком и голосами, показывающая движение удивительного магического шара, парящего в воздухе на белоснежных крыльях, к низу которого был приделан огромный ковчег, откуда богато одетые люди в высоких чёрных шляпах сбрасывали вниз блестящие разноцветные бумажки и коробки с бантами, а те медленно опускались к земле на раздувавшихся от ветра широких кусках ткани, планируя сверху на города и деревни — и всё это действо то приближалось, то отдалялось, то вдруг при помощи какого-то удивительного способа показывалось с совершенно разных сторон.
— Смотри, смотри: сейчас они в обморок начнут падать от этого рекламного «вещания»! Легрим мне сказал, что уже видел такое в соседней деревне, — негромко поддразнил тем временем Симонс одного из стоявших рядом с ним у кареты коллег по работе.
— Да ну? Серьёзно? — недоверчиво хихикнул тот и уже приготовился вложить в свою палочку «вещательный» кристалл, чтобы и самому «запечатлеть» такого рода сцену, однако ничего подобного не произошло.
Вместо этого народ просто продолжал заворожёно смотреть в небо, ловя глазами каждый контур и каждое новое движение фигур на невиданном ими ранее магическом поле, размер которого заслонял собой чуть ли не треть небосвода, попутно реагируя на воспроизводимые вместе с картинкой радостные голоса, обещавшие им счастье и богатство, отчего у многих деревенских жителей по лицу тоже пробегали заметные улыбки — и, поддаваясь всеобщему настроению, практически все присутствующие начинали проникаться какой-то безмятежной отрешённостью.
Пробираясь сквозь плотно сгрудившуюся у самой трибуны толпу, Дерисса тоже слышала эти голоса, и, поминутно заглядываясь на мелькавшую в небе картинку, она вскоре стала более спокойной, даже вялой, а затем и вовсе начала забывать, зачем сюда пришла. Казалось, будто голоса манили её, уводя за собой своими громкими восклицаниями, в которых, в сущности, не было ничего красивого, но то, с какой интонацией они произносились и какого надрыва достигали отдельные фразы, просто выбивало из головы крестьянки любые попытки мыслить, ведь они, голоса эти, обращались напрямую к её желаниям или упорно создавали их, если таковых не водилось в её голове ранее.
