«А?.. Где я?.. Совещание… Сегодня совещание…» — запульсировал мозг его жертвы отдельными фразами, и в следующее мгновение сознание вновь пробудилось в нём, обнаружив себя в подвешенном состоянии. Казалось, что оно словно парило в воздухе, пока вдруг не увидело внизу, на полу, самого себя, Малькома Артена, но только отчего-то до жути бледного и недвижимого. Подобное зрелище тут же ввергло его в состояние дичайшей паники и исступления, но Альфред с силой заставил его резко освободиться от этих чувств, буквально подавив собственное «я» пленника.
Тогда обезоруженный разум городского чиновника частично раскрылся пред ним, и Альфред стал быстро пролистывать его, словно страницы книги, расчленяя всю необходимую информацию на нужную и ненужную.
Однако это оказалось не так-то просто.
В первые же секунды сознанию молодого колдуна открылось сразу несколько поразительных фактов касательно наступившего времени, и все они оказались настолько значимыми, что было непонятно как вообще такие вещи могли взаимодействовать между собой, складываясь в единую сеть для каждого трепыхавшегося в ней представителя современного социума. Оказалось, что за время его пребывания в Эргароте этот мир изменился до неузнаваемости, и в первую очередь это было связано с тем, что Сентус окончательно утратил свою самобытность, переняв значительную часть социальных норм от Великого Гилия, что, в свою очередь, было вызвано тем, насколько сильно Сентус нуждался в его магии, созданной исключительно для торговли и управления народными массами, и насколько далеко зашли в своей жадности его новые «управители». Многих вещей Альфред пока ещё не понимал, но в остальном его реакция была категорична и непреклонна: от прежнего, известного ему королевства уже практически не осталось и следа.
По всему Сентусу теперь процветала экономическая выгода, ради которой уничтожались и преобразовывались целые гектары земли, превращаясь в мусорные лежбища, а речные и морские берега служили единственным способом, который знали хозяева современных мануфактур, чтобы ежедневно избавляться от вырабатываемых их предприятиями отходов. Вдобавок повсюду активно развивалась промышленная охота, которая с каждым годом уничтожала уже целые виды животных ради того, чтобы очередная городская модница могла похвастаться перед своими подругами только что купленной ею новой шляпкой или сумочкой, а те, в свою очередь, выискивали всё более изощрённые средства занять лидирующее место в этой гонке — и таким образом истребление самых редких тварей росло в неумолимой прогрессии.
