– Из неё выйдет хорошая шуба, – сквозь зубы произнёс охотник. Акай из последних сил попробовал зарычать, но вылетел лишь хриплый, еле слышимый звук. Из глаз, цвета зимнего инея, потекли слёзы… Тьма опускалась всё ниже, пока не заполнила собой всё. Сознание покинуло хищника. Прогремел выстрел, который Акай уже не смог услышать.
Самка ворона, смотревшая с горечью на последние мгновения существования стаи, вспорхнула с верхушки дерева и полетела в направлении, известном, наверное, только ей. Она знала, что их пути когда-нибудь снова пересекутся. Птица уловила биение жизни в одном из них. В волке, которого она, странным образом, так особенно сильно чувствовала.
Ощущение падения было первым, что почувствовал Акай после того, как вернулся из беспамятства. Он свалился на что-то мягкое и, в то же время, что-то тяжёлое и пушистое придавило волка сверху. Он заскулил: под ним и над ним лежали тела стаи.
– Слышал? – раздался приглушённый голос сверху.
– Показалось. Ты же знаешь, что собаки бы отреагировали, если бы остался кто-то живой, – успокоил первого спокойный голос, – Я пойду пока собак запру. Завтра уже разделаемся с этими тушками. Заодно и Сева приедет, после похорон своих собак.
Снова что-то придавило Акая сверху, и дверь захлопнулась, погрузив помещение во мрак, в котором лишь в щелях между досками можно было отыскать частицы света. Волк, с трудом сдерживая скулёж, выбрался из-под завалов тел. Спина сильно болела, а каждое движение правой передней лапой отзывалось сильной болью в плече. Хищник приложил глаз к щели под дверью – никого не было видно, на улице был вечер. Солнце уже было готово заходить. Должно быть охотники добирались сюда больше суток.
Волк осторожно толкнул дверь головой – заперто. Смотря в щель, выживший хищник увидел ржавый крючок, на который и был закрыт выход. Акай попробовал встать на задние лапы и толкнуть дверь – крючок лишь скрипуче усмехнулся, но щель в двери увеличилась настолько, что Акай спокойно мог просунуть язык. На вкус ржавчина была неприятной. Волк лизнул лапу, попытавшись избавиться от жгучего привкуса, и, набравшись сил, снова прислонился мордой к двери, просовывая в щель язык. На этот раз, не смотря на отвращение, Акай не остановился.
Мышцы языка были на пределе, когда кусок ржавого железа, запиравший Акая, поддался и скользнул вниз. Свет с полной силой ударил по глазам. Акай стал принюхиваться – никаких знакомых запахов, только псы и люди. Всё смешалось. Волку не оставалось ничего, кроме как осмотреться. Перед ним стоял большой дом, рядом с которым была огромная ограда. Из-за ограды послышался лай. К нему присоединились ещё несколько собачьих голосов. Акай быстро, насколько это возможно с раненным плечом, побежал в противоположную сторону. Впереди виднелся лес, но чужой, незнакомый. Веяло запахом другой стаи. Из дома выбежал мужчина, мотая головой по сторонам. Его взгляд остановился на открытом сарае, а затем зацепился за уже почти скрывшегося в лесной чаще волка. Мужчина бросился в сарай и, выбежав оттуда с топором, начал преследование волка.
