Теперь он мог только бежать. Он задыхался, втягивал в себя сырой воздух и летел по улицам, не видя, как прекратился дождь и чуть посветлело небо. Поворот… другой… Красавица… последний лепесток… ещё… жив…
Румпе чуть не налетел на дверь дома Мейерсов, едва не сшиб с ног ошеломлённую хозяйку. У него хватило сил добраться до своей комнатки – и там увидеть то, что осталось от розы.
– Нет!!
Румпе выронил пакет с баночками краски, упал на пол и на коленях пополз к тумбочке, пока были силы, пусть перед глазами всё и кружилось. Вот он, колпак… но поднять его Румпе не смог. Да и не надо было, поздно – и последними усилиями он стянул розу с тумбочки обеими руками, поднёс к губам и поцеловал.
По всему Городу прошла мощнейшая волна магии, и все, кого она задевала, в изумлении застывали на своих местах. Где-то на узкой улочке стонавшая от боли, вся искусанная и исцарапанная, Чёрная Ведьма сжалась в комок и зло зарыдала, а рядом заскулил её ручной пёс. Бродячие коты исчезли – больше в них нужды не было. А Спасительница и Оборвыш со всех ног побежали к дому Мейерсов.
Гэри в восторге закричал на всю лавку хозяйственных товаров, что он вспомнил, куда подевал свою кирку, а цветочник Клод, продавший Румпе розу под хрустальным колпаком, вдруг застыл и опёрся о прилавок.
– Дочка, – тихо проговорил он. – Доченька моя… Ты где?
***
Румпе открыл глаза, услышав, как его зовёт чей-то голос. Это была девушка, но не Спасительница – кто-то другой.
С трудом приподнявшись на полу, Румпе посмотрел в полные тревоги голубые глаза, увидел каштановые локоны и простенькое синее платье. И тут же вспыхнуло воспоминание: когда ещё не было Проклятья, когда он, Румпе, был преуспевающим владельцем мастерской… он видел, знал эту девушку и хотел на ней жениться, но не успел. Она была похожа на его бывшую жену, которая когда-то сбежала с пришлым циркачом, но красивее, лучше… добросердечнее.
– Грейс! – её имя слетело с губ само собой.
Она улыбнулась и погрозила ему пальчиком:
– Твоя Красавица могла завянуть!
– Прости! – Румпе припал к её ногам, в глазах его заблестели слёзы, но Грейс тут же опустилась рядом на пол, чтобы обнять его, и тоже заплакала.
– Ты всё вспомнил? – жадно спросила она, вглядываясь в его лицо.
Румпе покачал головой:
– Нет. Но это потому, что я не закончил картину.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю, – Румпе улыбнулся и снова поцеловал свою Красавицу – теперь живую и полную сил. И он сам набирался от неё сил и жизни.
