А ведь если бы тогда я не пошёл за ней… Хотя то скорее было наваждение, которому я не в силах был сопротивляться.
В этот момент вошла Лена. На её лице была скорбь, а в руках, держа перед собой, она несла нашу свадебную фотографию. Она несла её, как икону, словно защищаясь. Но я сразу понял, что она собирается сказать, и уже приготовил оборону.
– Ты помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились? – спросила она, тем самым подтверждая мои догадки.
Но она оговорилась. Я в свою очередь не стал её поправлять, тем более что она сама тут же всё исправила.
– Вернее, тот день, когда нас свёл Бог и ты спас мне жизнь?
Всё оказалось проще, чем я предполагал. Каждый её шаг был предсказуемым, и мне даже стало скучно. Сначала она решила, что я пожалею её и всё прощу, но когда это не сработало, вытащила последний козырь. Она была уверена, что перед этим я точно не смогу спасовать. Но она не подготовила себя к другому варианту ответа.
– Помню. И что? – с прежним равнодушием ответил я.
– И это ничего для тебя не значит?
Я сделал тяжёлый вздох: однообразие разговора начинало меня раздражать. Захотелось уйти и оставить её одну. Может, хоть это немного вразумит её, и она, наконец, услышит то, что я пытался до неё донести. Только вряд ли даже после этого она оставит меня в покое, скорее всего найдёт ещё кучу аргументов для моего прощения.
Она ждала ответа, уперев в меня пытливый взгляд. Фото лежало рядом, и я знал, что в любую минуту она может снова ткнуть мне им в лицо. И уже готов был выпалить «Уже ничего!», но потом передумал и решил её переиграть:
– А что это значит для тебя?
Лена отвела глаза и посмотрела на фото, на какое-то время задумалась, и, наконец, улыбнувшись, сказала:
– Для меня это значит очень много! Мы с тобой встретились не просто так! Жаль, что ты этого не понимаешь!
И опять та же пластинка, слушать которую было невозможно. А ведь ещё недавно эти слова действовали на меня магнетически, став отныне пустым звоном. Во-первых, потому что были сказаны абсолютно чужим мне человеком – не той милой и желанной женщиной, которой я готов был восхищаться и носить на руках. Во-вторых, потому что для неё это была всего лишь возможность удержать меня, тем самым показав своё превосходство надо мной. А что, если я спас девушку, значит, обязан был на ней жениться. Думаю, это тот самый расклад, который был ей ближе всего. Но я свой долг выполнил, чего не мог сказать о ней. Она предала меня прежде всего своим недоверием! И о чём ещё говорить с женщиной, которая думает только о себе! Теперь я был уверен на все сто процентов в том, что встретил её только для того, чтобы спасти… и не больше. И ей тоже придётся свыкнуться с этим фактом.
