– Правила игры меняются иногда. А вы, стало быть, играете ферзём, не королевой, – улыбнулся юноша.
– Стало быть. И как видите, неплохо, – «древний араб» усмехнулся.
***
«Остап проанализировал положение, позорно назвал ферзя королевой и высокопарно поздравил брюнета с выигрышем» …
Вы играете в шахматы? С ферзём или с королевой?
“Какая гадость эта погода”, – Карен весь день маялась от головной боли. Ни одна таблетка не могла унять молоточки в висках, а надо было ещё разобрать почту от важных клиентов. Мистер Купер просил подготовить их к завтрашнему судебному заседанию.
Вторую неделю поливал дождь. “В этой стране когда-нибудь бывает солнце?”– думала женщина и время от времени едва заметно грустно улыбалась. Её солнце было на другом континенте. На расстоянии пяти лет от неё. На расстоянии длиной в саднящее ожидание. На расстоянии, непосильном для затухающей надежды.
– Тебе непременно надо уезжать? – сросила Карен, с трудом проглотив распиравший всё горло комок.
– Да, милая, – Роби прижал её к себе ещё крепче. Тепло его губ коснулось её глаз. – Нашей газете необходим корреспондент в Нью-Йорке. Если я откажусь, меня просто уволят, и нам не на что будет жить. А там мне обещают платить кругленькую сумму.
Карен хотела сказать, что здесь можно поискать другую работу, что хорошие репортёры нужны везде, что-то ещё, но проклятый комок занял всё пространство и мешал дышать. Роби тронул заострившийся подбородок невесты и заглянул в потемневшие глаза:
– Ты приедешь ко мне, как только я устроюсь. Обещаю. Ты даже не успеешь соскучиться…
Дождь прерывал воспоминания. Он промочил насквозь весь мир и мысли. Они текли потоком, Карен не могла остановиться ни на одной. “Надо идти домой”, – она поморщилась. Квартира была ей невыносима. В ней слишком много было Его. Она хранила редкие письма от Роби с извинениями, объяснениями, обещаниями, хотя считала, что пора всё это прекратить и письма выбросить. Последний год вести от него перестали приходить совсем. И всё чаще ей вспоминалась одноглазая цыганка.
Заглянув в почтовый ящик, Карен увидела конверт. Она мгновенно узнала почерк. Открыла. Глаза понеслись по строчкам. Засмеялась. Заплакала. Закружилась. Та цыганка сказала, что у неё нет будущего с Роби. Но вот же он, умоляет её в письме приехать к нему в Нью- Йорк. И это через пять лет после их последней встречи!
Все дела и приготовления были закончены в три дня, и Карен чувствовала себя невероятно счастливой, ступив на палубу Титаника.
