Первым на правах хозяина взял слово «енот».
– Люди обычно разрушают себя, и весь род человеческий занят этим же. Подстрекать людей к глупости или распаду не нужно. Большинство и так прекрасно с этим справляется. Что мы видим сейчас на примере, творящемся за окном. А мы должны сидеть, откинувшись и наблюдать.
– Как говорят европейцы: «За богатым стоит один дьявол, за бедняком – два». Пусть неимущие устраивают смуту, – поддержал второй.
Этот второй источал твердую уверенность в завтрашнем дне, причем ждать этот самый завтрашний день начали еще с момента занятия близким родственником одного из высоких постов в стране, а уверенность только копилась со временем и с увеличением капиталов. Его детство прошло на фазенде с видом на Заилийский Алатау. Не привыкший бороться, ему доставалось все легко, стоило только упомянуть фамилию. Не приходилось бороться за место под солнцем, выходить на ристалище. Поэтому не обладал он бойцовскими качествами, не было у него шрамов от битв, как у остальных присутствующих. Не заслуженно он имел не принадлежащее ему. Просто окидывал он своими прищуренными глазами округу и накладывал хозяйскую руку на все, что ему нравилось. Поэтому его в узком кругу так и называли между собой «маркизом Карабасом».
«Енот» относился к «маркизу» со скрываемым презрением. Если бы не родственная близость, разорвали бы того волки, привыкшие преследовать и грызть. Сам «енот» прошел трудную и полную битв жизнь, которая оставила зарубки и шрамы, вытравив многие положительные душевные качества. Если ты долго существовал в модели «либо ты, либо тебя», покой мало интересует тебя, да и невозможен. Кожа тотемного животного со своими инстинктами, повадками давно въелась в тело человека, искореняя гуманные качества.
– Этот мир – царство грабителей, а другого нет. Поэтому нужно захватывать все то, что ты считаешь нужным, и лучше всего это делать, сидя у власти, – так безопаснее, – продолжил «енот».
– Да, но власть наша по всем признакам становится временной. Что предпримем? – осторожно спросил «маркиз». Боязнь перехода к действию определяло поведение «маркиза». Он только тогда был смелый, когда за ним стояла фамилия, нукеры.
– Тот, кто ни разу не испытал экстаза, вызываемого предательством, не знает, что такое экстаз, – глядя в глаза каждому, наконец-то произнес «енот» так ожидаемую всеми собравшимися, фразу.
Он был лишен человеческой боязни, потому что давно сроднился со своим тотемным животным. Боязнь всякой реальности, всякого реального события, всякого реального насилия, всякого слишком реального наслаждения. Этих страхов он давно не испытывал.
