– Ой не знаю, Болат. Ваша поездка в Стамбул, как же с ней быть? Через день уже вылетать. Билеты невозвратные же. Что решили то? – продолжала допытываться мать.
– Не знаю, думаем еще.
– А возьми-ка ты Дулатку вместо жены. Летите вдвоем.
Младший сын, увлеченный домашней маминой едой, теперь поднял голову, оглядывая обоих.
Мухлиса неспроста предложила. Материнским сердцем она чувствовала, как сыновья отдаляются друг от друга. Она замечала, что клин между братьями вбивает невестка, жена старшего. Взбалмошная, всю роль в карьерном возвышении Болата она приписывала себе. И многочисленные ее родственники помогают ему. И оберегает она его от хлопот, от звонков просящих. А Дулат, по ее мнению, не соблюдает традиции, не уважает старшего. Не звонит первый, спрашивая: «ага, калайсыныз?» и не оказывает другие маленькие знаки почтения. Несколько раз Мухлиса разговаривала на эту тему с невесткой, объясняла, что не позволит ругать ее младшего сына, не надо настраивать брата против брата. Но та сразу же обижалась, а потом жаловалась Болату. Преподнося информацию совсем по-другому мужу, она добивалась того, что после таких разговоров Болат обижался на маму и подолгу не звонил ей. И потом еще обвинял младшего брата в ябедничестве. Впрочем, погруженный в работу, он не желал лишних скандалов, нервотрепок, не пытался углубляться в корень семейных отношений и поэтому выбирал кратчайший и легкий путь: принимал сторону жены, чтобы дома ему было спокойно и комфортно.
Не выдержав внимательного взгляда матери старший сын, припертый к стенке, и уже привыкший по служебной необходимости прятать эмоции и предугадывать ответы на поставленные вопросы, готов был озвучивать то, что желали услышать старшие.
– Конечно, поехали, Дулатка. Только много не бухай там. Я тебя таскать пьяным на себе не буду.
– Да иди-ка ты. Кто еще больше бухает, надо выяснить.
Небольшая словесная перепалка оживила отношения. Теперь уже все за столом шутили, произносили пожелания. Самые младшие, подражая старшим, торжественно вставали и желали всем добра, чокаясь при этом стаканами с газировкой.
Мухлиса, довольная результатом, занялась теперь внуками. Самая младшая, глазастенькая с красивым именем Марьям, походила на бабушку. Если про Мухлису говорили, что ее бульдозером не сдвинешь, то младшая в спорах и в драках со старшими не уступала им и почти всегда одерживала победу. И Дулата она любила больше всех, чем остальные племянники. Часто она слышала она, как ее мама ругает его по телефону и своим детским умом не понимала, как можно ругать такого щедрого, доброго и сильного дядю.
