Её лицо застыло в выражении какой-то неестественной смеси злобы, отчаяния и ужаса: один уголок рта опустился вниз, другой задрался высоко вверх, тонкие брови вскинулись, а глаза округлились и смотрели, не мигая. Милен пригнулась, протянула вперёд руки. Она готовилась к прыжку! «Иди ко мне, Джимии… – прошипела она, мягко ступая по палубе. – Стань моим!»
Джеймс горько усмехнулся: «Ну, уж нет, дорогая!» Милен прыгнула, пытаясь вцепиться тонкими пальцами с длинными ухоженными ногтями, в лицо Джиму. Но тот вовремя увернулся, подхватил с палубы подвернувшееся под руку целое весло. Милен прыгнула снова, но Джим ушёл от неё и в этот раз. Она теперь стояла прямо возле самого релинга. Джеймс изловчился и ударил. Милен полетела за борт, но в последний момент смогла уцепиться за ограждение. Джим свесился через релинг, глянул на неё. «У меня есть семья, – с улыбкой произнёс Джим, поднимая орудие для нового удара. – К тому же ты не в моём вкусе!» Он ударил хрипевшее и булькавшее создание, бывшее когда-то девушкой по имени Милен, ребром весла. Взметнулись кровавые брызги, одержимая рухнула в воду. В этот момент раздался оглушительный треск, вслед за которым последовал сильный хлопок. Яркое пламя озарило палубу. «Джим! – позвали его со шлюпки. – Скорее!»
«Феррис» содрогнулся от ещё одного удара и стал медленно заваливаться. Джеймс кинулся к трапу, спустился до половины, а потом прыгнул в воду. В два гребка он доплыл до спасательной шлюпки. Док и матрос помогли ему забраться. Они схватились за вёсла и принялись грести что было сил, прочь от обречённого корабля. Пожилые сёстры запричитали, жена плюгавого мужичка прижала к себе перепуганную девочку и гладила её по волосам. Они успели отплыть с два десятка метров, когда на «Феррисе» грохнул новый мощный взрыв, почти разломивший судно пополам. С неба дождём посыпались обломки. Несколько крупных кусков упали в опасной близости от шлюпки.
Джим бросил грести, когда руки уже сводило судорогой, а на ладонях вздулись мозоли. Он оглядел спасшихся. Оборванные, перепачканные и испуганные, они переглядывались и, кажется, ещё не верили в то, что остались живы. Джим обернулся к обломкам «Ферриса». Части кормы и носа, объятые пламенем, медленно погружались в воду. Всё кончено. Ужасы и страхи шли ко дну вместе с проклятым кораблём.
Джим улыбнулся самому себе. Теперь-то уж точно он не боится жизни. Жизни, где бы она ни проходила: в Америке, в Европе. Да хоть бы и на необитаемом острове! Пока у него есть пенни, он будет тратить их, но тратить с умом. Он будет поваром собственной жизни, и не даст съесть себя никому. И самый последний грош он прибережёт не для себя. Джеймс прикрыл глаза, стараясь вспомнить каждую чёрточку милого лица Элис. Потом вспомнил Фрэнка. У него растёт отличный пацан! Джим нащупал в кармане затерявшуюся монету. Вытащил, повертел в пальцах. Монета тускло блеснула в лучах раннего солнца.
