Его размышления прервали урчания в животе. После такого завтрака голод вернулся очень быстро, и хотя до обеда оставалось ещё около часа, Джим решил не ждать. К его удивлению на обед предлагали только овощи в разных видах, повар-итальянец что-то пытался объяснить на ломаном английском даме в возрасте, но та даже не желала его слушать, громко требуя порцию мясного рагу. «Похоже, нас ждут проблемы с едой! – подумал Джим. – Хорошо ещё, что до берега осталось немного, похоже, по прибытии придётся хорошенько подкрепиться!» Три дня на голодном пайке не пугали его – он и так жил впроголодь последние полгода. Только здесь, на корабле, Джеймс позволил себе расслабиться и ел вволю. До сегодняшнего дня.
Пообедав на этот раз более чем скромно, он вернулся на палубу и сразу же вышел на бак. Маленькая синяя полоска превратилась в грозовой фронт, захвативший половину неба. Плотные иссиня-чёрные тучи, казалось, опустились до самой воды, то тут, то там сверкали разряды молний. Выглядело это пугающе, можно было подумать, что там начинался совершенно другой мир, лишённый света, состоящий только из водяных столбов дождя и ярких всполохов.
Джим спустился на нижнюю палубу, остановился напротив каюты Грега. Сейчас он распахнёт дверь и увидит Боцмана, распластанного на полу, с лицом, вытянутым в нечеловеческом испуге, поседевшего и мертвенно-бледного. Нет! Не может этого быть! Джеймс постучал. Грегори открыл почти без промедления, в его болезненно красных глазах вдруг мелькнул страх. Он таращился на Джима несколько секунд, потом зажмурился и, коротко кивнув, пустил его в каюту. Тут царил беспорядок, достойный самого заядлого холостяка: повсюду валялись пустые бутылки, окурки и порванные в клочья газеты. Тяжёлое амбре от грязной одежды, пота и уксуса не оставляло сомнений в разнузданном пьянстве хозяина каюты. Боцман одним движением скинул со стола обрывки, жестянки, поднял и пододвинул Джиму стул, а сам уселся на кровать и пригладил пятернёй всклокоченные волосы.
– Рассказывай, – потребовал Джеймс.
– Я боюсь, – пробормотал Грег, глядя прямо перед собой, – мне всё время мерещится какая-то дрянь! – Тут он потянулся к прикроватной тумбочке, извлёк оттуда початую бутылку джина и хлебнул из горла. – Только не подумай, что я спятил! До того, как я оказался на «Феррисе», ничего такого со мной не было!
– Ты принимаешь что-нибудь? Мои портовые приятели рассказывали, что, например, от опийного жевательного табака могут иногда появляться разные видения…
