– Дайте мне морфия! – орала я.
– У нас его нет, Дея, сейчас тебе дадут болеутоляющего отвара.
– Что? Отвар? Где же ваши маги?
– Какие маги, Дея, мы же не в сказке живём – удивился Ньёрд.
Ну что сказать – два пулевых ранения весьма портят характер, особенно если учесть, что он и до этого был не сахар. Я ругалась на чём свет стоит, кричала на врачей, била их здоровой рукой, плакала и призывала на головы окружающих все немыслимые кары. А потом боль отступила, и я обессилено примолкла. Видимо их злополучный отвар начал действовать. Ньёрд держал меня за руку и говорил:
– Тебе надо достать пули и зашить раны. Сейчас ты уснёшь.
– Я больше не вынесу этой боли, Ньёрд.
– Скоро тебе станет лучше.
Но Ньёрд, конечно, ошибался. После операции я чувствовала себя ещё хуже, раны жгло огнём, голова походила на колокол, я даже заплакать не могла, только лежать и подвывать от боли.
– Ваше высочество – кто-то склонился надо мной и обтёр мне лицо мокрой губкой.
– Ты кто? – мне хотелось вскочить с кровати и попробовать убежать от боли, но сил у меня едва хватило, чтобы повернуть голову – около моей кровати стоял мальчик лет 15-16.
– Я Джордан Веласкес, ваш оруженосец.
– А где Ньёрд?
– Его высочество Ньёрд находится с его высочеством Видаром.
– Видар жив? – я вспомнила, как Видар закрыл меня собой от пуль Сенты – как он?
– Он спит после операции.
– Это хорошо. А теперь, Джордан, будь милосерден, придуши меня подушкой.
– Что вы такое говорите, ваше величество?
– Я говорю, что у меня сейчас глаза лопнут или я сама себе перегрызу горло, зови врачей, мне нужно обезболивающее. Ну, живее!!! – заорала я и Джордан в ужасе убежал».
Имея на руках раненых сестру и брата Ньёрда смело можно было причислить к лику святых. Дея и Видар просто сходили с ума от боли и заставляли окружающих страдать вместе с ними. Хотя кто мог понять чувства взрослого человека, который не в силах сам дойти до санузла? Конечно никто. Но хоть на счастье Деи сантехника здесь была на уровне водопровода и ей не пришлось мыться в корыте.
Джордан заменял Ньёрда, когда тот уходил к Видару. Он был добрым мальчуганом и не обижался на Дею на все её колкости и грубости, он ей читал, играл на флейте, рассказывал о королевстве, помогал во время перевязок. Но он же проявил твёрдость, когда Дея стала требовать обезболивающий отвар чуть ли не каждые полчаса.
– Нет – сказал Джордан и всё, тут не помогли ни угрозы, ни слёзы, ни крики – вам это вредно.
– Когда я поправлюсь, то ты у меня получишь – пообещала ему Дея.
