Я хотела обернуться, чтобы посмотреть, кто это у нас такой умный, и запомнить, кому мстить, но мне не дали – припечатали лицом в грудь так, что нос снова заломило.
– Не твое дело, сержант! Свободны, сказал!
За спиной попыхтели, но сдались, и спустя пару секунд мы остались одни.
– Теперь ты, – угрожающий голос у макушки не сулил ничего хорошего и для меня, но не сдал же, может, еще успокоится. – Какого демона сюда приперлась?! – или не успокоится. – Я, кажется, ясно выразился, чтобы не лазила по городу!
– Да я просто гуляла! Это парк, где хочу, там и хожу!
– Марина, не беси меня! Думаешь, я не понимаю, почему ты здесь? Или считаешь, что одна такая умная, и место последнего ритуала единственная разгадала? Ты, мать твою, как вообще об этом узнала?! В конце концов, я тебе сказал: уезжай!
– А я ясно дала понять, что никуда не уеду без брата! – я решила проигнорировать вопрос о моей осведомленности и привычно огрызнулась, хотя в моем положении следовало бы помолчать…наверно.
– Ну, какой он тебе брат, – мужчина поморщился, будто я сказала что-то глупейшее.
– Сводный, но это неважно. Отпусти уже!
Избавившись от навязанных объятий, стала легче дышать. На всякий случай отошла на пару шагов, мало ли что на уме у этого ненормального.
– Слушай, что ты ко мне привязался? Тебе Венька что-то сделал? Бабу увел? Или я когда-то помешала? Может, ты с бывшим мэром в родственниках?
Тишина.
– Ладно, а ты вообще можешь заниматься этим делом, если ты с одной из убитых знаком? В юриспруденции не сильна, но наверняка есть правила, это запрещающие.
Молчание и злобное пыхтение. Так и замерли друг напротив друга. Взгляд не отвела, хотя очень хотелось. Все же сила в нем чувствуется, чтоб его!
Первым заговорил он.
– Не отступишься?
– Нет!
– Послушай, Марина, а ты не думала, что твой ненаглядный Венечка может оказаться виновным?
– Не может! Ни за что! Я его знаю очень хорошо, и он не такой.
– Да ладно? – его изогнутая бровь говорила о высшей степени недоверия. – Ты его последний раз когда видела, не считая вчерашнего дня? Пятнадцать лет назад? Не кажется, что люди, – на последнем слове ударение, – могут за это время сильно измениться?
– Не он, я в этом уверена. Венька – умный добрый мальчишка, который не заслужил то, что сейчас происходит. Между прочим, – теперь я шагнула вперед, наступая, а он…с места не сдвинулся, тоже мне, – ты хоть знаешь, как с ним в этом вашей изоляторе обращаются? Он же ребенок! А эти твари избили его до такого состояния, что живого места не было! А он человек, как ты верно заметил. И на нем быстро не заживает.
