Кто-то мягко положил руку ей на плечо и Элька обернулась.
Это была Нино.
Зачем она носит эту дурацкую маску?
Элька осторожно протянула руку и легко, без усилий, сняла маску.
На неё смотрла Мила.
Маска упала в траву и разбилась.
Элька открыла глаза.
Она никогда не слышала, как поют птицы, но знала, что это должно звучать именно так, как было во сне.
Она никогда не ходила босиком по траве, но эти ощущения не были для неё незнакомыми.
Она никогда не вдыхала аромат леса, но этот запах не был для неё чужим.
Память тысяч поколений, живших до Эльки, коснулась её во сне и она это поняла.
Элька отвернулась к стене и тихо, почти беззвучно зарыдала, впервые ощутив не только собственную обречённость, но и всего мира, в котором жила.
Она не знала, сколько так пролежала, то засыпая, то просыпаясь, но, услышав поворот ключа, скинула одеяло и быстро села на кровати.
В комнату вошла Нино со стаканом чего-то белого, в дверях застыл охранник.
– Закрой дверь, – негромко сказала она ему, – а ты выпей.
Она протянула Эльке стакан.
– Что это?
– Соевое молоко. Давай, пей быстрее, у нас ещё куча дел.
Элька послушно выпила. Молоко было сладким, даже слегка приторным и Элька даже слегка поморщилась.
– Невкусно? Это с непривычки. Ладно. Сейчас я отведу тебя к врачу.
– Зачем?
Нино, как обычно, хмыкнула.
– Глупая. Мне, а точнее, нам, нужно знать, не больна ли ты чем-нибудь неприятным, что сделает твоё дальнейшее пребывание здесь бессмысленным.
Элька почти обиделась.
– Да ничем я не болею.
– Вот это мы и узнаем. Иди, сделай свои дела, в туалет там сходи, покури, если хочешь и пошли. Быстро!
Элька вскочила, вытащила из куртки, лежащей на тумбочке, сигареты и зажигалку и быстро забежала в душевую, где села на унитаз и закурила, стряхивая пепел между широко расставленных ног.
И что дальше?
– Ты скоро там? – раздался нетерпеливый, хриплый голос.
Элька встала, сделала последнюю затяжку, выкинула окурок в унитаз, спустила воду, быстро ополоснула лицо и вышла.
Нино уже стояла в дверях, сложив руки на груди.
Интересно, какое у неё лицо на самом деле?
Они вышли и, сопровождаемые охранником, прошли по коридору и спустились по лестнице, оказавшись в небольшом помещении с лавочкой и дверью, на которой был нарисован красный крест.
– Нам сюда, – Нино указала Эльке на дверь, – ты стой тут.
Последние слова были обращены к охраннику.
Внутри оказался кабинет врача, хоть и не такой, к каким Элька привыкла – у них на фабрике раз в несколько месяцев проходили медосмотры на предмет выявления различных заразных болезней, но, по сравнению с этим, их фабричный кабинет был какой-то грязной дырой, а здесь всё было чисто и даже женское кресло, стоявшее в углу, не было покрыто пятнами ржавчины, а на враче был чистый халат и сам он был опрятным и даже гладко выбритым, хотя и весьма старым.
