– Знаешь, почему ты здесь?
Нино снова надела маску – видимо, без неё она чувствовала себя неуютно.
Элька отрицательно мотнула головой.
– Ты меня впечатлила. Я имею в виду то, как ты поступила с той падалью. Ты с характером, боевая. Здесь тебя может ждать нормальная жизнь. Сытая, без тех проблем, что были раньше. Правда, для этого придётся кое-чем пожертвовать, но это мелочи.
На несколько секунд она замолчала, обдумывая что-то, после чего произнесла, словно обращаясь к самой себе:
– Я тоже была такой. Строптивой.
И, уже явно обращаясь к Эльке, добавила:
– Видишь, что со мной сделали? А ведь всё могло быть намного хуже.
– Что может быть хуже? Смерть?
– Ты плохо их знаешь, смерть далеко не самое страшное, – ответила Нино и вышла.
Через некоторое время вошёл охранник и, жестом приказав Эльке встать, куда-то её повёл.
Интересно, почему они всё время молчат?
Столики.
Зеркала.
И вещи.
Много вещей на вешалках, стоящих у стен.
Нино уже была здесь.
– Сними сорочку и садись, – Нино указала Эльке на стул, – сейчас будем делать из тебя красоту.
Элька только сейчас подумала, что Нино ни разу не назвала её по имени.
Блин, да Нино его даже не спрашивала, хотя, Элька была уверена, наверняка знала – она ведь расспрашивала официантку.
Элька сняла сорочку и села, а Нино быстрыми движениями напудрила ей лицо, накрасила глаза и губы и слегка подвела контур бровей.
– Знаешь, а волосы мы, пожалуй, оставим, как есть. Хотя нет.
Она слегка потрепала Эльку по голове.
– В этом есть даже какой-то шик. Ну, взгляни на себя.
Элька посмотрела в зеркало – ничего особенного, какой была, такой и осталась.
– Так, надо тебя во что-нибудь приодеть.
Нино отошла к вешалкам, порылась там и достала небольшой чёрный бюстгальтер из кожи и коротенькую, тоже кожаную, юбку.
– Надень. Этот минимализм тебе будет явно к лицу.
– А трусы? – спросила Элька.
– Зачем?
В голосе Нино прозвучало искреннее удивление.
И правда, зачем? Элька прекрасно понимала, что её ждёт.
– Ладно, пошли. Скоро твой выход.
Это было похоже на амфитеатр древности, с той лишь разницей, что внизу, на сцене, не выступали актёры – здесь продавали людей.
Да и скамей не было – было несколько возвышающихся друг над другом рядов столиков, а на самом верху сидели, каждый за собственным столом, члены Совета Десяти.
Пятеро мужчин.
Пять женщин.
Люди за столиками ели, пили, громко смеялись и перекрикивали друг друга, но лишь до определённого момента.
