Сельчане сами старались не ходить в тот лес, – ясное дело, под ногами болото, деревья на болоте растут невысокими, болезненными и падают, не входя в силу. Зато раздолье диким кабанам, да еще зайцам.
Что нужно было городским в этой «аномальной зоне», – сельчане могли только гадать.
Но это подогревало слухи и интерес сельчан к стародавним историям о лесных болотах.
Деревенские бабки сразу припомнили легенды, в которых людей, забредавших на эти гиблые лесные болота, уводили вдаль болотные огоньки, и люди, потеряв разум, попадали в услужение к болотным чертям, а что дальше с ними было – лучше и не пересказывать.
«Людмилкин» пришелец был первым, кто вышел «оттуда».
***
Попив чаю, парень от еды наотрез отказался, похоже, кусок еще не лез ему в горло. Но по всему было видно, что понемногу начинает приходить в себя.
– Мы еще не зашли далеко в лес, как стало темно… потом появились эти огоньки… нам рассказывали, что нужно идти туда, куда они указывали… И тогда начался ветер, дождь… – тихо говорил он, уставившись в кружку с недопитым чаем.
– Да не было у нас дождя, – перебил его один из Людкиных брательников.
– У вас тут, может, и не было… – невнятно ответил пришелец…
***
– А кого это себе нашла Людка?, – любопытствовала через забор соседка у второго Людкиного брательника, который колол в это время дрова на дворе. Хотя в колке дров теперь не было смысла, – просто он понимал, что сейчас к ним потянутся сельчане – кто якобы за солью, кто за спичками, и опять за солью, и снова за спичками, ну, может, еще за нитками… Потому что уже пробежавший по селу, как ветерок, слух о том, что Людка поймала живого пришельца, – конечно же, приведет сейчас к ним полсела.
А пришелец тем временем, нес какой-то бред. Рассказывал о большой землянке, которая затягивала в свое черное нутро людей, как огромный пылесос…
– Похоже, это действительно вход в другой мир, о котором все говорили… – рассуждал он.
– Да сумасшедший он, этот ваш пацан, – что он несет?, – пастух Бибич, неведомо как проникший в Людкин двор, торчал в раскрытом окошке, и слушал рассказ парня.
Когда пастух был не очень пьян, то слыл философом. Бибич так и сказал, как припечатал:
– Бред.
Людмила молча метнула в него блин.
– Сгинь.
Остальные блины, – целую тарелку – поставила перед парнем, на всякий случай, – вдруг съест.
– Никто из нас никогда не встречал там никакой землянки, – примирительно сказал пастух, заедая свои слова Людкиным блином – не пропадать же добру.
