Прежнее руководство отдали под суд и все они получили по заслугам, но время движется, поэтому не исключено, что они уже все на свободе, только продолжать жить в этом же городе никто из них не остался.
На станции стараются не вспоминать о случившемся, чтобы плохие мысли не материализовались. Все мы по жизни полны предрассудками!
Зато в городе о трагедии помнят. Центральную улицу города, которая раньше, как и все центральные
улицы всех городов страны, называлась «улица Ленина», переименовали. Теперь она называется «проспект Энергетиков». На этой улице стоит вновь открытый, хорошо отремонтированный дворец культуры энергетиков. В свое время его законсервировали хорошо и внутри ничего не разрушилось, но когда его открыли, то всех удивило, что в холле первого этажа вдруг, неизвестно откуда, взялся шикарный камин.
Камин занимал добрую часть центральной стены, поэтому, его убрать, означало провести очень большие строительные и косметические работы. Но камин был странный. Он не имел дымохода, не было выведено на крышу трубы для тяги, да и внутренность камина была совершенно чистой, без малейших признаков копоти. Решили, оставить, как есть!
Перед дворцом культуры воздвигли монумент в память о работниках ГЭС, навсегда оставшихся на рабочих местах, с длинным списком фамилий.
В доме культуры теперь можно вновь посмотреть кино или концерт краевой филармонии, приезжают и известные артисты.
Можно во дворце позаниматься во всевозможных кружках, народном театре, разных секциях и хоре. Только нынче, хоровое пение у молодежи не в чести, так что поют, как правило, пенсионеры. Это для них и место встреч давних друзей – первостроителей комсомольско – молодежной стройки. Три раза в неделю здесь собираются чета Зозулиных: Валерий Парфенович и Наталья Владимировна, их соседи по дому – родители Вики, а также родители Леонида. Посещает хор и бывший начальник милиции – полковник в отставке Минин Леопольд Илларионович. Но он ходит не потому, что любит петь в хоре. Он ходит, потому что во время пения у него всплывают какие-то смутные, неосознанные ассоциации и он всё надеется, что они придут в определенный строй и он вспомнит что-то, обязательно вспомнит то, что его долго мучает, и он просто обязан это вспомнить, но никак не может.
Возвращаясь поздно вечером после репетиции хора в дни полнолуния, он, глядя в лик Луны, все так же, как в детстве, находит на нем лицо неизвестного ему человека, только теперь очень кого – то напоминающее, так же, как в детстве, он при этом немного побаивается, и в его голове всплывают слова давно всеми забытой ему песни:
