– А у меня был выбор? Я мог не идти? Когда и амосикайя, и кохор велят пойти не знаю куда и принести им не знаю что?
– Всегда есть выбор, – скупо бросил отец. – Особенно, когда кажется, что выбора нет. Почему, как ты думаешь, в Мюре не используют смертную казнь?
– Потому что в городе нет палача, – для меня это было самым очевидным ответом.
– Не только поэтому.
– А почему же ещё?
Отец глубоко вздохнул и, наконец, отпустил меня.
– Потому что мы не верим, что смерть может быть наказанием. Если смерть это наказание, то почему тогда каждый год столько людей добровольно отдаёт себя ей?
– Думаешь, мне было бы лучше сброситься с обрыва, а не идти в пасть к Однобогу? – я даже улыбнулся от предлагаемого выбора.
– Конечно же, нет, – Тайбо запрокинул голову. На востоке разгорался рассвет. – Просто ты должен понимать, сын, что никакого рока не существует. Боги не играют твоей судьбой, как бы они не стремились убедить тебя в обратном. И ни один деспот не в силах заставить тебя делать что-то против твоей воли. Ты всегда можешь сказать «нет» обстоятельствам.
– Так мы можем повернуть обратно?
– А ты хочешь вернуться в Мюр?
Мы стояли в нескольких часах ходьбы от места, которое на карте Нахарии было обозначено крестом. Я мог не идти до конца, мог развернуться и пойти домой. Кто бы меня осудил? Осудила бы меня Лири?
– Пойдём дальше. Будет глупо возвращаться ни с чем, – так я ответил отцу. А себе, что я сам выбрал сказать «да» обстоятельствам.
Мы достигли креста на карте, когда солнце стояло высоко в зените и жгло наши макушки. Если бы не чалмы и не тонкие накидки из тонкого водоросля, то я бы уже сейчас выглядел, как Однобог. Жаль, только солнце не было в силах сделать меня четырёхметровым и бессмертным.
Вокруг была плоская пустыня, и место, отмеченное на куске кожи, заметно выделялось. Оно представляло собой гряду холмов, но не из песка, как всё здесь вокруг. Подойдя ближе, мы увидели, что это были испещрённые ветром кирпичные курганы. Кирпичи были похожи на те, из которых мы строили наши дома, но эти казались настолько старыми, что я думал, что они могут рассыпаться от одного касания.
Курганы шли полукругом и каждый, приближаясь к центру, становился выше предыдущего.
– Наверняка этот цветок жизни в центральном, – отец кивнул на самый большой холм. – Если бы я придумывал правила, то поместил бы цветок в самый большой курган.
Мы шли до холма ещё два часа. Внутри не оказалось ничего.
В крыше было проделано большое круглое отверстие, сквозь которое в курган проникал солнечный свет. Вдоль древних стен стояли массивные надгробия на высоких постаментах.
