− Леночка, – первым нарушил неловкое молчание Максим, сам удивляясь своей храбрости, – скажи, пожалуйста, мне уже можно вставать и передвигаться? – Вопрос был задан неумело, не к месту, но для девушки это была та соломинка, за которую она ухватилась. Подойдя к кровати, она присела на стоящий рядом табурет и стала рассказывать о том, как проходит процесс его выздоровления, и что по этому поводу думает врач.
− Значит, со мной все в порядке? – прервал ее Максим, понимая всю нелепость сложившегося положения.
− Ну, не совсем, чтобы совсем все было хо… – девушка растерялась, краска залила ее лицо, ей вдруг стало стыдно за свое поведение. Она обратила внимание, что находится в палате один на один с Максимом, если не считать одного раненого, которого почему-то прозвали «чайником», и который, повернувшись лицом к стене, не подавал признаков жизни. Она было дернулась, чтобы встать и убежать отсюда, но ее порыв был остановлен нежным прикосновением. Она заглянула в глаза своему больному и прочитала там то, что не надо говорить словами. Его рука трепетно легла на ее ладонь, взгляд, переполненный решимостью, сменяющейся смущением, говорил: не бойся, я сам боюсь. Слова нужные, необходимые отчего-то застряли в горле, вызвав приступ кашля.
− Что с Вами… тобой? Тебе плохо? – испуганно проговорила она.
− Нет, ничего, все нормально, – отмахиваясь рукой, выдавил он. – Не уходи, я хотел кое о чем попросить. – Он наконец-то прокашлялся, прочистив громким вдохом легкие, и, не выпуская из своей ладони ее руки, сдержанно добавил:
− Видишь ли, сегодня должен состояться вечер танцев. Мне неудобно об этом говорить…, но не могла ли ты сопровождать меня?
− Конечно, о чем разговор. Я с удовольствием составлю тебе компанию.
− Значит, в этом наши желания совпадают, тем более, что я хорошо помню наш уговор и собираюсь все танцы, если, конечно, ты не против, протопать, насколько это возможно в моем положении, с тобой.
− Ну, это все будет зависеть от того, как себя будет вести кавалер, – лукаво блеснув влажными от счастья глазами, улыбаясь, подытожила Лена. Затем, словно спохватившись, добавила, – ой, мне надо идти. Встретимся вечером в клубе.
− Договорились, – успел вставить слово Максим, после чего девушка резво встала со стула и, поправив одеяло, быстро удалилась, оставив Максима одного. Через некоторое время палата наполнилась обычными звуками.
Ребята, покинувшие помещение, возвращались. Было слышно, как кто-то залепил звонкий подзатыльник ожившему вдруг «чайнику». Молодой, обритый наголо, лопоухий солдат пытался было защититься, но строгий отеческий голос, сопровождаемый еще одной легкой оплеухой, поставил его на место.
