Поэтому я радуюсь тому, что война становится уже не идеологической войной между соперничающими системами, а такой войной, в результате которой могут возникнуть общие высокие идеалы и значительные материальные выгоды для огромных масс народа во многих, а в конечном счете и во всех странах мира.
С тех пор как я в последний раз говорил в Палате об общем положении, в различных областях его произошли значительные улучшения. Иностранные дела в огромной мере зависят от сдвигов в ходе войны. Успехи, которые я перечислял, создали более благоприятные условия для всех наших дел вообще.
Одним из величайших успехов является весьма значительное улучшение во взаимоотношениях с французским Национальным Комитетом, возглавляемым генералом де Голлем, а также с Правительством Соединенных Штатов. Это возникло отчасти в результате тщательной подготовительной работы, проведенной здесь г-ном Иденом, а также в результате весьма успешного посещения генералом де Голлем Президента Соединенных Штатов.
За последние четыре года у меня было много разногласий с генералом де Голлем, но я никогда не забывал и никогда не забуду того, что он выдвинулся как первый славный француз, встретивший лицом к лицу общего врага в тот час, который, как в то время казалось, был часом гибели его родины и возможной гибели нашей страны. Мне кажется, что будет вполне уместным и справедливым, если он встанет во главе Франции в дни, когда она будет снова возрождена и возродится, сама, чтобы занять принадлежащее ей по праву место в ряду великих держав Европы.
В течение сорока лет я был постоянным другом Франции и ее храброй армии. Всю жизнь я был благодарен Франции за тот вклад, который она внесла в область культуры и славы и, что самое главное, в чувство личной свободы и прав человека. Все это излучала душа Франции.
Это не сентиментальность и не субъективное чувство. Одной из главных целей Британии является возрождение дружественной Франции и то, чтобы она заняла присущее ей место среди величайших держав Европы и всего мира. Укажите мне момент, когда я отклонился от этой концепции, и я скажу, что это был момент, когда я ошибался, один из многих моментов, когда я ошибался.
Франция потерпела поражение после нескольких недель агонии, и после этого она была лишена права выражать свой протест и почти лишена права на существование вообще, но душа Франции не умерла. Она горела временами с исключительной яркостью, горела на огромных пространствах затуманенным, но неугасимым огнем.
