Лагеря стали появляться везде, и в северных глухих таёжных лесах, и даже в горячих песках востока. Но суть не в этом, – после этих слов главный комиссар поднял со стола увесистый бронзовый колокольчик и затряс им.
Через минуту в зал влетел офицер.
–Ведите! – скомандовал ему главный комиссар.
В зал вошёл измученный седой старик в рваной серой шинели дореволюционного режима, а на ногах его были валенки. Старика вели два офицера НКВД. Главный комиссар показал старику на стул, стоявший возле меня. Старик почти упал на него, смотря в пустоту совершенно отсутствующим взглядом. Я внимательно и с интересом смотрел на него. Старик был непростой, видно было из бывших. В нём была видна благородная кровь. Я понял, что передо мной явно бывший военный и притом белогвардеец. Седая небольшая бородка с усами придавало ему унылый, но гордый облик. Взгляд его был тускл и напоминал взгляд затравленного и истерзанного животного, который смирился со своей участью, принимая её с достоинством и смирением. Старик смотрел сквозь меня и как будто был отрешён от всего мира.
–Теперь самое главное товарищ Миронов. У нас на севере не так давно, в абсолютной глуши был создан один из таких лагерей. Живут в тех краях люди, но и их крайне мало. В основном тайга непролазная да дикие звери. Вот карта и лагерь здесь! – ткнул жирным пальцем главный на красную точку на карте, висевшей на боковой стене.
–Лагерь был рассчитан на примерно пятьсот врагов народа, не считая охраны и командование. Но на момент случившегося там пребывало около трёхсот. А что там случилось я сейчас Вам и изложу. – Продолжал главный. – Полгода назад связь с лагерем полностью прекратилась и вскоре туда была направлена группа красноармейцев во главе с комиссаром второго ранга Полубеевым, который на данное время пребывает в закрытой больнице нашего ведомства из-за своего невменяемого тяжёлого психического расстройства. Отряд, однако, добрался до лагеря, в котором не было не одной живой души кроме вот этого товарища, бывшего полковника белой армии. А нашли этого старика в подвале здания комендатуры. Но ведь что интересно во всей этой истории – то, что сбежать они не могли и даже если бы сбежали, перебив охрану, то мы нашли бы трупы. Но в лагере не живых и не мёртвых. Только вот этот товарищ на весь лагерь. Один единственный живой. Но всё бы ничего. Кроме…. Кроме огромных следов крови по всему лагерю. Да вот так … Кхм… Да только с того дня товарищ заключённый не произнёс не слова. Мы пытались хоть что-то полезное выбить из него, но всё бесполезно.
