Вот я в окружении троих здоровяков, все пропало, я не успею убежать. Последнее, что я вижу, – пыльная дорога и ладони в крови, а потом наступает темнота.
Меня поражает внезапная мысль – я умер. И в эту секунду я понимаю, что прав. Не знаю как, не понимаю почему, но ясность этой мысли не подвергается сомнениям. Я умер, меня больше нет, те парни убили меня на пыльной дороге поздно вечером, и я уже никогда не увижу Джейн, родителей, своего трехлетнего сына Тома и нашу собаку. Но почему я все еще здесь? Что это, чистилище или ад? На рай это место не сильно похоже, да и я не надеялся в него попасть. Мою голову заполняют мысли (при условии, что в нынешней форме моего существования у меня еще есть голова). Я пребываю в какой-то полудреме, как странно, мне казалось, что после смерти что-то должно происходить, ну или совсем ничего. Но я уж никак не мог предположить, что окажусь в каком-то узком пространстве, фактически в темноте, без возможности нормально шевелиться. Разве дух может быть заперт? А может это реальный ад – быть в собственной голове, осмысливать прожитую жизнь, анализировать свои ошибки и поступки сотни раз, каждый день, вечность. Но, честно говоря, я не могу ничего осмыслить, я ужасно странно себя ощущаю, а все мои воспоминания похожи на кучу отдельных картинок, на кашу из воспоминаний, эмоций, образов и чувств. Не знаю, сколько это продолжается, время потеряло для меня всякий смысл. Мне кажется, что прошли годы с тех пор, как я оказался в этой тюрьме. Я так и не передал Джейн, что нашел ту коробку с монетами в Азии, не рассказал, что мы перепрятали это сокровище вдали от всех и что теперь мы невероятно богаты. Она никогда не узнает, что за тысячи километров от нее мы с Биллом нашли клад, за который ее муж отдал жизнь. Где они теперь? Что с ними? И самый главный вопрос: где, черт возьми, я сам?!
– Еще немного! Вдох-выдох, вдох-выдох!
Голоса где-то рядом, я не понимаю слов, они звучат на незнакомом мне языке, но это голоса! Я не один, о, боже, спасибо, я не один.
Еще через секунду меня ослепляет свет, смотреть невыносимо, режет глаза. Мои легкие, что с ними? Мне больно сдавливает грудную клетку, я кричу и – о, чудо! – из моего рта доносятся звуки.
Но что-то не так, мое тело по-прежнему не до конца мне подчиняется, голова ужасно тяжелая. Я еще раз пытаюсь посмотреть и вижу лицо: большое, бородатое. Этот человек странно мне улыбается. Я лежу на чем-то теплом. Секунда, и все вокруг приходит в движение. Меня несут? Остановитесь, подождите, мне нужно все вам рассказать, знали бы вы, что я пережил. И где я сейчас?
