А дальше… Они увидели белый свет ламп, такой мерзкий, который всегда сопровождает звук, кабинет с койкой, большим плакатом со скелетом на салатовой стене. Также они видели ноги, но уже девочки постарше- она была в чулках и туфельках, а ещё была видна юбка, в каких ходят первоклассницы. Рядом слышался диалог врача и мамы, но его сначала заглушали крики Хельги, которые становились всё тише, и всё более отчётливо слышались слова врача: "с этим просто невозможно жить… Она точно не справится… Не сможет…". Они были сказаны не то с безразличием, не то с насмешкой, будто тебе плевали в лицо.
И вот теперь эпизод, который будто разжигал огонь внутри- всё ещё начальная школа, стадион, по которому бегают дети, а они медленно шли в школьной форме, тут сзади раздался крик. Опять смех, только над тем, что они всегда освобождённые, что не смогут так же бегать, как она. Это была одноклассница, от вида которой становилось сразу не по себе. Эту нападку они так просто не оставили- предложили на перегонки на сто метров, пока учитель не видит. Согласилась. Встали на изготовку, и стартовали… Это чувство… Когда ты с самой первой секунды вырываешься вперёд, а потом только удаляешься, и к концу дистанции безоговорочно лидируешь, прибегаешь первой, уставшей до нельзя, с тяжелым дыханием, но победившей. Сердце билось так, будто было готово выпрыгнуть, в глазах немного потемнело, внутри, казалось, скрипели кузнечные меха, но это был он… Вкус победы, с которым пришла мысль, которая словно шило пронзила их сознание- "Я могу! Я сильная! Я могу победить, даже когда это невозможно!".
Снова тот самый мерзкий свет ламп, который можно услышать… Мягкий плюшевый кот, который стал им единственным и первым другом в полной мере. Шум катящихся каталок, шорохи ног сестёр… Крики тех, кому ставили уколы и брали кровь. Боль… Тонкая и изящная рука, на которой повязка, при взгляде на которую снова ощущаешь то мерзкое чувство, когда протыкают вену иглой. Жёсткая койка с унылым бельём… Деревья без листьев за окном, напоминавшие кривые скелеты, изогнувшиеся в необузданном танце… Вкус слёз, такой неприятный, терпимый, но жгучий в глубине души- от того, что они вызваны не радостью, от того, что это клеймо слабых… Слова врачей о том, что надо наблюдать… Надо делать то, делать сё и не факт, что поможет. Наигранная жалость и откровенный наглёж, клевета и новая волна боли, жгучего вкуса слёз и горечи…
Новая школа. Точнее гигантские корпуса, где предстояло им жить и учиться. Недели вне дома, а потом долгая дорога туда. Подъём в понедельник в пять, снова дорога, тяжеленые портфели. Редкие смешки тех, кто сразу невзлюбил. Первый соперник, которого пророчили в друзья… Всё становится темнее, будто идёт погружение на глубину, но тут пробиваются три лучика света, которые начинают потихоньку греть…
