– Мы позволили Вам бежать, Вы правы. Да, в этом есть что-то такое, чем взрывают мир.
– Да, Вы, – не успел я выразиться, как неожиданно кто-то закашлял в стороне и включил в зале свет. Мы одновременно с Нильсом посмотрели в ту сторону, откуда послышались тяжёлые, но торопливые шаги.
Это был мужчина лет шестидесяти пяти в наскоро надетых очках и ночной пижаме с двуствольным ружьем наперевес в руках. Он был напуган нашим присутствием и сразу громко закричал:
– Ступайте прочь скорее! Это святое место!
– Поэтому мы и пришли сюда, отец Иоанн, – вежливо ответил ему Нильс.
– Откуда Вы знаете моё имя? – поразился, но не приблизился и не опустил ружьё священник.
– Вас же тут вокруг все знают, – ответил Нильс.
– Верно, – задумчиво соображал отец Иоанн. – А что Вам угодно здесь в такой поздний час, объясните, господа?
– Хорошо, Вы только не нервничайте, излишне, отец, и опустите своё ружьё, не дай Бог, выстрелите себе же в ногу. Оно Вам сегодня и… никогда не потребуется, – пояснил Нильс.
– Пусть, – согласился тот, одной рукой поправляя очки, но второй продолжая крепко сжимать ствол, чувствуя что-то неладное.
Я стоял, не шевелясь, в ожидании следующего действия.
– Повторяю вопрос, – не успокаивался священник, – зачем Вы сюда пришли? На вид нормальные интеллигентные трезвые люди? Кто вы?
– Меня зовут Нильс, я – врач. Это, – он махнул на меня головой, – Барни. Он – писатель.
– Ясно, – размышляя над услышанным, тихо произнёс Иоанн. – Странно… Врач и писатель. А что за писатель, я не расслышал?
Нильс изящно улыбнулся священнику с ружьем:
– Его зовут Барни. Он писатель-путешественник. Путешествует во времени и в разные миры. Недавно вернулся с того света, где гостил в моём доме. Знаком с моей супругой Мартой, она осталась там, в загробном мире, с друзьями и близкими. Вот когда, Вы, отец Иоанн, включили свет, я в этот момент передавал Барни-писателю привет от своей супруги с просьбой не забывать о нас и ещё приглашение от неё передал. Если у него получится когда-то, заскочить к нам на кофе, то Марта будет безумно ему рада. Он ей симпатичен, чёрт возьми. Странно самому, но я думаю, что она просто испытывает к Барни материнские чувства. У меня же к нему чисто академический интерес. Если вкратце, то как-то так, отец наш.
Иоанн выронил ружьё, оно с грохотом упало на каменный пол, но не выстрелило.
– Оно у Вас ещё и не заряжено, – ухмыльнулся Нильс. – Сейчас время такое, что вряд ли кого-то выгонишь Вашей, извиняюсь, незаряженной пуколкой.
