Но было уже поздно что-либо менять. И, обреченно вздохнув, Морис Бэйтс сел в автомобиль, из приоткрытого окна которого ему насмешливо улыбалась Ламия. Только Антонио Рамирас выглядел довольным и даже счастливым, как ребенок, получивший игрушку, о которой он давно мечтал. Всю обратную дорогу до Мадрида он не закрывал рта, не замечая, что его спутники не слушают, о чем-то размышляя. И мысли эти были, судя по их лицам, очень неприятными.
Когда автомобиль остановился перед отелем Silken Puerta America, Ламия едва дождалась, пока Антонио Рамирасу предупредительно откроет перед ней дверцу. Ее угнетало присутствие Мориса Бэйтса и необходимость сдерживаться при нем, и она спешила избавиться от него.
Однако в отеле Ламию ждало еще одно испытание. В зале было многолюдно. Она шла к стойке регистрации, почти физически ощущая удивленные и даже возмущенные взгляды, направленные на нее со всех сторон. Ламия понимала, что иначе и быть не может, пока она не снимет с себя, словно старую змеиную кожу, потрепанное платье и не избавится от омерзительного запаха тюрьмы, казалось, въевшегося в ее плоть. И, тем не менее, это злило ее. Она едва сдерживалась, чтобы не выцарапать кому-нибудь глаза. Но если бы Ламия начала скандалить, как раньше, когда она была уверена в своей безнаказанности, то ее попросту выставили бы из отеля. Или, того хуже, вызвали бы полицию, и она снова очутилась бы в тюрьме, проведя на свободе меньше часа. Приходилось мириться с положением изгоя, в котором она оказалась по своей вине.
– На мое имя заказан номер, – стараясь скрыть клокотавшую в ней ярость, обратилась она к стоявшему за стойкой мужчине в костюме, напоминающем смокинг. И с вызовом сказала: – Я Ламия Ламиани!
– О, да, мадам Ламиани, – радостно улыбнулся портье, заглянув в стоящий перед ним монитор компьютера. – Мы счастливы вас видеть! Вы давно не были у нас. Вы без багажа?
– Багаж подвезут позднее, – ответила Ламия, не став ничего объяснять.
– О, разумеется, – понимающе кивнул портье. – Кстати, для вас оставили билет на корриду, мадам Ламиани. Я взял на себя смелость положить его в конверт.
И он протянул ей ключ от номера вместе с конвертом, внутри которого находился входной билет на арену Лас-Вентас.
Поблагодарив портье надменным кивком головы, Ламия направилась к лифту. Никто из постояльцев отеля не вошел вслед за ней в кабину, и она поднялась на нужный ей этаж в полном одиночестве, с отвращением рассматривая свое отражение в зеркалах.
