– Громче!
– Верно!
– А почему тогда Осуждённую казнили? Вы что не понимаете – нам рабочих рук не хватает!
– М-м-может быть, стоит т-т-тогда вообще от-т-тменить казнь? – дрожащим голосом произнёс Константин Ипатьевич.
– Что? – Министр выплюнул свой вопрос вместе с яблочными ошмётками. – А устрашать народонаселение как будем? Вас в пугало нарядим и колядовать пойдём?! Что за вопиющая непредусмотрительность! Вы – Обвинитель?
– Да, – послышалось изо рта, обрамлённого трясущимися губами.
– Так и обвиняйте… На здоровье… Что вы лезете не в своё дело! Ваша задача заключалась в том, чтобы в последнюю минуту даровать Осуждённой жизнь! Великодушнейший жест… Принцип снисходительности в действии! А вы что?
– Так кто ж знал-то, что этот Защитник признание состряпает, и она его подпишет, – голос Константина Ипатьевича креп по мере выдвижения аргументов. – Я даже подумать не мог, что смерть ей милее, чем жизнь (пусть и в неволе…), чем работа на благо народа и…
– Подумать он не мог! Надо же! – перебил его Дудкин, отшвырнул огрызок в корзину для мусора и промахнулся. Обглоданная сердцевина яблока печально закатилась под книжный шкаф. – А с этим Карлом Фридриховичем мы непременно разберёмся… Он по другой линии идёт. Подрывник устоев… Имеет непосредственное отношение к революционному старт-апу… Как оно там называется?.. «Лав ми тэндар!» О! Умник! А начинал вполне прилично… Защищал в соответствии с нормами! Жаль, жаль… Знали бы это наши предки из Доцифрового периода, всех бы пленников – вон! К чертям!
– Если позволите, – ласково заговорил Обвинитель, – я поправочку внесу… Карл Фридрихович не из рода пленных… Он позже… Гораздо! Какая-то его прапра… в общем не понятно в каком колене бабка… Так вот… Она в своё время на обучение выезжала и сынишку оттуда с собой привезла. Так и начался род Кляйн-Чулковых…
– А-а-а… Это даже интереснее… А откуда эта информация? Надёжные источники?
– Да-да, не беспокойтесь, если нужны подробности, я вам одного клерка пришлю, он в нашем Ведомстве работает, под моим, так сказать, началом… Очень толковый парень. Знает очень многое и многих, – Обвинитель сделал многозначительную паузу и впервые за весь разговор посмотрел собеседнику в глаза. – И, если что-то ещё надо, непременно раздобудет сведения.
– Занятно, что ж… Интересные у вас там клерки. Значит ещё потрудитесь на нашей ниве. Попроповедуете Принцип снисходительности, да и прочувствуете его действие на себе… Ведь он же прямо сейчас начинает работать… Чувствуете? – Министр смёл со стола уже приготовленное для подписания заявление, аккуратно порвал его и сложил обрывки в ящик стола. Константин Ипатьевич медленно выдохнул, глаза его увлажнились, и он опустил взгляд на колени, где покоились его ладони с дрожащими пальцами. – Но премию вы не получите. Ни сейчас, ни в ближайшие два года. А зарплата ваша за шесть месяцев плюс продовольственные квоты вместе с талонами будут отчислены в казну. Мы же должны хоть как-то снизить потери, которые необратимо понесём, лишившись рабочих рук… Рук, – Министр Дудкин поднял в воздух указательный палец, – на которые так рассчитывали!
