Ох, что же это было? Неужели показалось? Нет, точно было. До этого я сидела на унитазе, а потом она меня подняла вверх, какая она высокая, выше мамы, теперь я не сижу, я стою. Ох, у меня ноги подгибаются и живот сводит. Если бы они так внезапно не стали стучаться в дверь и кричать, что я опять размечталась, мы, может, еще успели бы поговорить. Мне так много нужно было у нее спросить. Хотя и так все понятно и хорошо. Они опять стучатся. Что же им надо от меня? Ответь что-нибудь, чтобы успокоились. А то сейчас дверь взломают и тебе опять влетит. Ну, что-нибудь, скорей. Сейчас, сейчас я выйду, у меня живот болит! Сейчас открою, подождите! Ну вот, отстали наконец. Теперь можешь смело выходить и жить дальше. Не забудь пошуршать бумагой и спустить воду. У нас все будет хорошо, я это видела. Она выглядела так, как надо. Ох, неужели я и вправду стану такой красавицей! И во всем остальном у нее все в порядке, это видно. Все, надо выйти, а то сейчас опять начнутся крики. Только смотри, никому не проболтайся. Это наш секрет. Если кому-нибудь скажешь, то ничего не произойдет. Да, я знаю. Ее больше нет здесь. Она тоже исчезла внезапно.
Как хорошо, что я тогда не догадалась, что меня больше нет в живых. Я бы не смогла объяснить, что это не страшнее, чем жить. Вовремя же они постучались. Хотя всегда все происходит вовремя, давно пора понять. Вот почему я не смогла увидеть себя сорокалетней. Но и сейчас она мне дала на год больше. Смешно. Я уже тогда поняла, но не хотела себе признаться. Даром что маленькая. Именно потому, что маленькая. Это все как раз естественно. Непонятно другое — за всю жизнь я не вспомнила об этом случае, хотя дала себе слово помнить, и ни разу не одевалась во все белое, а сумочек и перчаток даже в руках не держала. Как я могла забыть? Потом, когда я уединялась в туалете уже с книгой и раздумывала предварительно, какого автора допустимо брать туда с собой, а какого кощунственно, даже тогда во мне не всколыхнулось ни разу воспоминание. А может, и вспоминала, и не раз, а теперь не помню, что вспоминала. Но если я такую существенную вещь могла забыть, то сколько же всего я не помню. Но с тех пор, как я умерла, я вроде помню все. Не так уж давно это было, нетрудно проследить весь ход событий. За исключением некоторого промежутка между аварией и моргом. Сейчас проверим… так, так, а потом… да, а потом было то, и потом еще… да. Да, а вот этого не припомню. А было ли это? Было-то было, но между чем и чем? Я еще раздумывала, возвращаться ли оттуда или остаться, но куда я вернулась? А было такое странное место, вроде здешней пустыни, ну примерно. И по ней вместо кактусов разбросаны какие-то предметы, смутно узнаваемые тобой, хотя в жизни ты их не видела никогда. Я их тогда не описала себе, просто воспринимала и все, теперь даже фотографически не воспроизвести, настолько непосредственно я им внимала. И только когда ты увидела что-то вроде лежащей на согнутых руках и ногах обнаженной женщины, выполненной из незнакомого материала, — он хоть и был непрозрачный, но угадывалось почему-то, что изнутри она абсолютно полая — ни костей, ни внутренностей, ничего, даже этого самого материала нет, а вместо головы у нее был старый медный чайник, как бы из нашего мира — то есть того, в котором ты привыкла находиться до этого, но чем-то отличающийся, ты не успела подумать, чем, а из чайника, как из земли, росло нечто вроде полыни. И когда ты вспомнила про старый мир и осознала, что ты и то, что ты видишь, — не одно и то же, ты вспомнила себя и смогла запомнить то, что видела. Я тогда еще подумала, что Пикассо — удивительно, до чего некоторые имена не забываются, — которого ты, кстати, не любила, считая, что он слишком умствует, на самом деле побывал в этом месте, ну, может, стоял у другого «кактуса» и все очень честно написал, а твой любимый Дали — ты это тоже тогда поняла — ни в одном из этих мест не бывал — видя одно, можно составить представление о всех других, они тоже подчиняются определенным законам, которых я уже не помню, — и все, что он нарисовал, он придумал, исходя из рассказов других людей, из рассказов, не всегда правдивых, мягко говоря.
