Кены и Барби истово веруют, что они самодостаточны и свободны, что их никто ни к чему не понуждает. Добровольно подписывая кредитный договор или кабальное трудовое соглашение, манагеру Кену и в голову не взбредет, что он расписывается в собственном рабстве. Ему привили идею, что он работает на себя. И он старательно пашет, стремясь обеспечить свою Барби самым необходимым. Точнее тем, что Система назначает для нее самым необходимым. Ведь Барби и в голову не придет, что это не она выбирает, что ей покупать, как выглядеть, что носить, где отдыхать, чем развлекаться, что читать и какими интересами увлекаться. А на случай, если по своему складу ума и характера Кен и Барби нонконформисты, Система заботливо предложит им альтернативу в виде «антигламура». Полагая, будто протестуют против всеобщей тупости, стадности и конформности, Кен и Барби включаются в социальные группы с элементами неизбежно коммерциализированной контркультуры, со свойственными ей одной образом жизни, модой и стилем, «принципами» и «ценностями» вплоть до субкультурной накипи, включая ритуализированные действа и сленг.
– Вот почему столько неформалов сейчас развелось! – подхватывает Онже, вытягивая меня на вменяемый разговор. – А где они в советские годы прятались? Тогда в рваных джинсах и с патлами на улицу выйти – уже идеологическое преступление было, понимаешь? Ни байкеров никаких не водилось, ни сатанистов, ни металлистов. Одни хиппари-задохлики с властью кусались. А теперь свобода наступила, дядя милиционер пальчиком не грозит, вот они все из щелей и повылазили: грудь колесом, черепа, цепи, крутые все – не ебаться в рот, понимаешь?
Ограничение прав и свобод зачастую подталкивает личность к борьбе за свободу выбора, закаливает ее волю, воспитывает личностное самосознание. Барское же разрешение «спускать пар», материнское дозволение Матрицы «чем бы дитя ни тешилось» сводит индивидуальную волю к простейшему выбору между несколькими альтернативами. Фильм «Бразилия», сцена «обед в ресторане»:
Официант (подобострастно): Что будете заказывать?
Первая дама: Мне обед номер три.
Вторая дама: Мне номер пять.
Официант (свысока): А Вы?
Сэм Лаури: Без разницы, несите любое.
Официант (возмущенно): Что значит «ЛЮБОЕ»? Вы должны ВЫБРАТЬ!
Самой стабильной формой существования глобального общества может являться тот строй, при котором насилие государства над личностью имеет не явный, а латентный характер. Так, принуждение должно быть замаскировано под приглашение. Чтобы массы кухарок свято верили в то, что именно они управляют мировым государством, а рабами люди становились добровольно и с радостью.
