Сразу же за первым перекрёстком, в прекрасной видимости, ютился небольшой парк. Единственный во всём районе, и потому наверное, не уничтоженный массовой застройкой. Парк был красив. Правда, преимущественно сверху из окна. Тихоне нравилось смотреть на его зелёные мохнатые бугры, напоминавшие картинки из Большой Книги Лесов, где на нескольких разворотах можно было зачарованно любоваться беспредельной чередой пышных зеленеющих впадин и холмов, слитых в единый невообразимый организм, бережно хранивший в себе множество жизней – маленьких, больших, примитивных, разумных, одиноких, коллективных, ползающих, лазающих, бегающих и летающих… Всякий раз, когда Тихоня смотрел сверху на зелёную неровную ткань парка, ему хотелось примерить её на себя, укрыться ею… И всякий раз он обманывался, спускаясь и заходя в парк, зная наперёд, что найдёт внутри суррогат, слабое подобие тех Больших Лесов, что видел на картинках. Он, конечно, не бывал ни в одном из них, но знал наверняка, что не нашёл бы там несметные сокровища мусора, ровным ковром скрывающего траву, не боялся бы вступить в продукты собачьего пищеварения, не встретил бы на каждом квадратном метре плохо выглядящих, ожиревших людей, которые пьют, курят, грубо разговаривают, громко смеются и обугливают на костре дурно пахнущую мёртвую плоть… Говорят, Больших Лесов всё меньше с каждым годом. Многие умные и уважаемые сограждане считают, что это объективная необходимость – цивилизации нужна древесина для своих великих свершений…
«Посмотри на себя, – подумал Тихоня. – Где ты сам живёшь? Ты пользуешься благами этой цивилизации. Неблагодарный сын Города. ЧТО бы ты был без всех этих удобств? Окажись сейчас в одном из твоих Больших Лесов, что бы ты делал? Ты бы не прожил там и трёх дней…»
«Нет, врёшь, – ответил сам себе Тихоня. – Это старая ловушка. Я в неё не попадусь. Сотни людей уже живут там. Не выживают, а живут… свободными, спокойными, светлыми, счастливыми… живут! И я буду… рано или поздно, буду с ними! Не сомневайся!..»
Давний спор прервал свист чайника…
Тихоня вернулся на кухню, налил себе чаю и решив, что перетаскивать завтрак в комнату с окном в парк слишком затратно, уселся за кухонным столом. Здесь было такое же окно, выходившее на другую сторону, ничем не примечательную – обыкновенная шумящая улица. Смотреть не на что. Он отвернулся и задумчиво потягивая кусачий огненный чай, от нечего делать, стал припоминать последние пять месяцев своего пребывания в Школе.
